А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Примечательно, что архиепископ Филарет (Гумилевский), выстраивая историю отечественной словесности в своем «Обзоре русской духовной литературы», поставил имена Ф. Н. Глинки и А. С. Хомякова рядом. О лучших произведениях первого преосвященный писал, что они – «плод религиозного вдохновения», и отмечал патриотическую направленность творчества Федора Николаевича, сочинения которого, в частности «Очерки Бородинского сражения», «занимают высокое место между опытами русской словесности, оттого собственно, что дышат любовию к св<ятой> отчизне»[405]. Об А. С. Хомякове архиепископ Филарет говорил прямо, что он – «поэт религиозный», и особо выделял его «глубоко христианскую песнь» «Подвиг есть и в сраженьи… » «Хомяков был патриотом, – пишет автор “Обзора русской духовной литературы”, – но в самом лучшем смысле слова, как потому, что желал обновления России по духу христианскому, так и потому, что побуждал русских не забывать страждущих братьев своих, южных и юго-западных славян»

[406].

В научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки хранится список «Письма Русского Офицера к редактору “Narodne Novine” в Загребе», во многом по стилю и пафосу и даже по самому заголовку и по оформлению текста (многочисленные подчеркивания) дающий основания предположить, что его написал автор популярных «Писем русского офицера» – Ф. Н. Глинка, в 1840-е годы много и глубоко размышлявший о судьбах народов взбудораженной революционными волнениями Европы. Послание завершается на высокой патетической и в то же время духовно-лирической ноте:

Не в первый раз кровь русская лилась за целость и неприкосновенность прав Австрийского трона. – Правительство наше не в первый раз доказало, что не имеет никаких замыслов на присвоение какой бы ни было части Австрийской империи. – Кажется, можно нам и должно протянуть друг другу руку: как искренен союз нашего великого Государя с Вашим, столь много прекрасного обещающим молодым Государем; пусть будет так же искренна и наша любовь к Вашему народу и, забыв все распри и ненависти европейские, будем звать милость Господню на западный край – на Лабу, Мораву, на дальную Саву, на синий шумящий Дунай[407]

.

Любопытно, что завершение последней фразы «Письма Русского Офицера» почти дословно совпадает со словами заключительной строфы стихотворения А. С. Хомякова «Беззвездная полночь дышала прохладой…» (1847), опубликованного в Праге на чешском языке в 1852 году, а в России – только в 1856 (в № 1 «Русской беседы» и в № 9 «Москвитянина»):

И клир, воспевая небесную славу,

Звал милость Господню на Западный край,На Лабу, Мораву, на дальнюю Саву,На шумный и синий Дунай[408]

.

Значит, «Русским Офицером» был человек, внимательно следивший за творчеством А. С. Хомякова и близко знавший поэта. Судя по почерку списка письма, возможно даже предположить, что он сделан Авдотьей Павловной Глинкой. В крайнем случае письмо, к которому прилагалось послание «русского офицера», было адресовано П. Я. Чаадаеву не от одного лица, а от собирательного множественного, что характерно для многих писем супругов Глинок, относившихся, кстати, с большой духовной и просто человеческой симпатией как к П. Я. Чаадаеву, так и к А. С. Хомякову. «Не зная, где находится Алексей Степанович Хомяков, – писали знакомые адресату лица, – но зная короткие, кажется, даже дружественные связи его с почтеннейшим Петром Яковлевичем, почитатели обоих покорнейше просят последнего доставить ему копию с письма одного Гвардейского Офицера теперь в походе. Оно обоим, наверно, покажется любопытным. Здесь в Петербурге ходит оно по рукам»[409].

Ф. Н. Глинка высоко ценил не только поэтический дар А. С. Хомякова, но и его глубокий ум, блестящий талант публициста, мыслителя, способного проникновенно размышлять о сути вещей и общественных явлений, умеющего страстно и победно вести полемику с духовными противниками. Поэтому в 1840-е годы он пишет к нему поэтическое послание, характер заголовка которого – «Алексею Степановичу» – выдает близкие дружеские отношения автора и адресата. Пафос стихотворения подчеркивает то почетное и значительное место, которое занимал А. С. Хомяков в русской общественной и духовной жизни середины XIX столетия: