А&В. Бабочка

Он отворил дверь, но никто не сказал приветствия. Пару секунд они смотрели друг на друга.

— Саша, кто там? — спросила его мать. С того инцидента она пришла в себя. Или, по крайней мере, так утверждала сама.

— Можно Дэннис у нас ночевать останется?

— Конечно! — воскликнула она, не выходя из комнаты, так как зашивала свою юбку. Она всегда любила, когда Дэн к ним заглядывал. И дело было не в том, что ей нравился сам Дэннис. Это как раз было наоборот, но она была рада, что у сына есть друг, каким бы он ни был. Слишком уж сильно она боялась в детстве, что у него никогда не будет друзей из-за болезни. — Он, наверно, голодный. Я сейчас выйду, положу.

— Не напрягайтесь, — это уже сказал Дэн. — Мы сами прекрасно справимся.

— Хорошо. Мальчики, только сильно не засиживайтесь. Поздно уже, а вам в школу завтра.

— Ма-ам, — протянул Новак. — Мы же уже не маленькие. Третий десяток пошел. Сами знаем.

— Не мамкай мне тут. Именно сейчас за вами нужно глаз да глаз. Гормоны, вседозволенность и отсутствие мозгов. Сейчас все хуже, чем когда вам было по десять.

Новак закатил глаза, но по-доброму. Так мог только он. Был у них дома какой-то едва уловимый уют. У Дэна дома такого никогда не было. Как зашел, у него сразу в душе потеплело. По-хозяйски он разделся, открыл шкаф, повесил куртку, разулся, прошел на кухню. Конечно, в гостях он не впервой. На кухне он поставил чайник, достал кружку из шкафчика, взглянул на Новака, прошедшего за ним на кухню следом, достал вторую кружку.

— Как обычно? — тихо спросил Дэн.

— Да.

Ему он налил его любимый зеленый чай с имбирем и лимоном, себе чашку крепкого кофе. От резких запахов имбиря, лимона и молотого кофе, смешавшихся в единый одурманивающий букет, щипало в носу. Кружки звякнули, когда Дэн поставил их на стеклянный стол.

— Расскажешь, что произошло? — спросил Алекс, с удовольствием прихлебнув из своей кружки.

— Нет, не в этот раз, — ответил Дэн, тоже сделав глоток.

А вот этого Новак точно не ожидал. Глаза его округлились, выдав удивление. После загулов матери обычно его хлебом не корми — дай душу излить. Покрывая ее трехэтажными оскорблениями, он в красках рассказывал, что именно довело его до текущего состояния. Он думал, что все пойдет по заведенному и не раз уже отработанному распорядку. Но нет. «Что-то не так» — шевельнулся червячок беспокойства в его голове.

— Почему?

— Потому что не хочу? — ответил он вопросом на вопрос.

— Если выскажешься, тебе легче станет.

— Откуда такая уверенность? — Он пристально посмотрел на него. Так, будто он мог дать ему гарантию, что после все будет хорошо, а этот кошмар закончится.

— Просто расскажи. Я хочу знать. И обещаю помочь, чем смогу.

Он странно пожал плечами. Так будто вовсе не пожал, а вздрогнул. Так, как вздрагивают при рыданиях.

— Да чем ты мне поможешь, — под нос сказал он сам себе, сделав еще глоток.

Новак не нашелся, что ответить. Молча, они допили свои напитки. И он по обыкновению пошел мыть посуду. Дэн встал за ним, открыл холодильник.

— Есть что пожевать?

— Там плов был. Посмотри на нижней полке.

— А точно. — Он извлек большую кастрюлю и, положив ее на тумбу вместе с тарелкой, стал накладывать. Руки его тряслись, быстро это делать у него не получалось.

Новак домыл кружки, вытер руки вафельным полотенцем и пристально посмотрел на Дэна. Он специально не отвечал на этот взгляд, усиленно смотря на плов.

— Дэн, — почти шепотом сказал Новак и положил ему руку на одно плечо. Приятный жест, успокаивающий. — Я знаю, тебе хреново как никогда.

— Да. Мне хреново как никогда, — поддакнул Дэн, опустив ложку в кастрюлю, прислонив голову к верхнему кухонному шкафчику и закрыв глаза. Всем своим видом он давал понять, как же он устал. Алексу даже почудилось, будто он резко постарел как минимум лет на десять.

— Поделись. Полегчает.

На секунду он перевел взгляд на Новака, посмотрел ему прямо в глаза, а потом, глубоко вздохнув, заговорил.

— Иногда я не могу себя контролировать. Знаю, что делаю только хуже, но не могу остановиться. Эмоции через край, а я сам себе не хозяин. Но это не самое страшное. Я не могу себя понять в такие моменты. Сейчас я уверен, что поступаю правильно, через секунду думаю, что нет, а еще через десять минут опять думаю, что правильно. И так постоянно. Я уже просто не понимаю, где правда, а где ложь. Такие странные американские горки, где меня мотает из стороны в сторону, вверх и вниз. И сойти не дают. Наверно, я схожу с ума.

— Я… — он замялся, убрал руку. Дэн развернулся к нему полностью. — Я всегда буду рядом, если ты попросишь. Всегда.

Наплевать, что скоро его ударит током, голову между прутьев он уже просунул. Он подошел и обнял его. По-дружески, просто желая поддержки. Он почувствовал, что он обнял его в ответ. Тепло.

— Я не считаю и никогда не считал тебя отвратительным. Ты немного того, конечно, куда без этого? Так даже лучше, — произнес Дэн.

«Похоже, это вместо извинений» — подумал Новак и улыбнулся. Мягкая кисловатая серединка, не абсолютная сладость, но что-то очень близкое.

— Апельсинка, — сказал Алекс.