А&В. Бабочка

Мучиться противоречиями она может вечность, но это нечего не даст, сколько бы она сама с собой не спорила. Она вздохнула, залезла в душ, вышла, позавтракала. Но это мерзкое чувство уходить не хотело.

После завтрака вновь на телефон позвонили. В этот раз это был Дэн. Она взяла трубку.

— Привет, — сказала она.

— Привет. Как самочувствие?

— Не очень.

— Могу предложить лекарство. Средство отличное: пару щепоток любви, фунт заботы и пару граммов чистейшей страсти. Ты в деле?

— Дэн, ты можешь сегодня со мной встретиться? — На удивление Дэна, она не стала ему подыгрывать, ответила холодно и, можно сказать, жестко.

— Что-то случилось?

— Да. Кое-что.

— Что?

— Давай при встрече, окей?

— Ладно. Где встретимся?

Лопнувшая струна

Встретились они у нее. Сестра все еще в больнице на лечении, а родители вновь не дома. В этот раз они уехали к друзьям за город. Будут играть в гольф и пить вино.

Пока его ждала, она вся извелась. Ходила из комнаты в комнату, а мысли ее крутились только вокруг избиения Венца. И чем больше она думала об этом, тем была увереннее, что это дело рук Дэна. Слишком все хорошо для него складывается. Совсем недавно он был готов шкуру с него содрать около театра, потом парад вранья и фальши перед кафе, а в довершение такое совпадение — неизвестный хорошенько измочалил Венца. Для простого ограбления отколошматили его уж слишком основательно, судя по сообщениям и фотографиям от Яго. А в довесок Венц еще и видеть ее отказывается, хотя совсем недавно они были хорошими друзьями. Это не может быть стечением обстоятельств. Но неужели он способен на такие зверства? Да быть такого не может.

Он появился ближе к вечеру. Когда солнце только начало клониться к закату. Тени стали длиннее, воздух прохладнее. Казалось, что весь город потихоньку засыпает, замедляется сам ритм жизни. Люди перестают суетиться, спокойно возвращаясь домой после дня, наверняка, наполненного событиями, переживаниями. Движения их становятся более плавными, медленными, словно ленивыми.

Именно так неспешно, собравшись с мыслями, она открыла ему дверь. Он, вторя ей, несуетливо разулся, снял куртку и повесил на вешалку, и уже было прильнул к Лилит, чтобы поцеловать, но она сделала шаг назад. Он сделал шаг вперед, настойчиво обнял и поцеловал. От его прикосновений по телу забегали мурашки. Внутри война, логика кричит остановиться, а чувства броситься в омут с головой. Его рука ласково проскользила от талии к бедру, губы нежно поцеловали шею чуть ниже уха, вторую руку он запустил в ее волосы, нежно помассировав. С ее губ слетел тихий стон удовольствия. Каждое его касание сводило ее с ума. Как легко отринуть все свои подозрения при таком натиске. Потому потребовались титанические усилия, чтобы прислушаться к голосу разума.

— Сначала разговор, — сказала она и оттолкнула его.

— Хорошо, — согласился он, пожав плечами.

Жестом она пригласила его на кухню, села за стол, он открыл шкафчик над плитой, вынул два бокала.

— Можешь обратно ставить. Выпивки нет.

Недовольно цыкнув, он поставил их на место и сел напротив нее, сложив руки в замок на столе. Секунд тридцать они молча смотрели друг на друга. Оранжевые лучи солнца озаряли кухню. Чистые полированные поверхности разбрасывали солнечных зайчиков по комнате. Она внимательно рассматривала его. Создавалось впечатление, что она каждый его взгляд, жест, движение взвешивала на весах. Придирчиво выискивала что-то, что способно опровергнуть его виновность. На лице его было ледяное спокойствие, волнения не отражалось — это на одну чашу весов. Царапины на костяшках правой руки — на вторую чашу. Как ни посмотри, пока о виновности говорит больше деталей, чем о невиновности.

— Мы так и будем в молчанку играть? Или ты мне скажешь что произошло? — спросил он.

— А ты попробуй предположить, — ответила она и бровью не повела, но вперила свой острый взгляд прямо в него.

— Хм… — Он нахмурился. — Откуда мне знать-то? Я в чем-то провинился? — Он расцепил руки и закинул локоть на спинку стула, слегка качнулся на нем.

— Ну тут тебе виднее, провинился ты или нет.

— Лили, по-моему, ты звала меня поговорить, а не загадки разгадывать. Говори, что случилось.

— Ладно. Вчера избили Венца. Кто-то подловил его в подворотне, когда он возвращался из кафе.

— И?

— Что «и», Дэн! — произнесла она на повышенных тонах. — Напомню тебе, что это преступление!

— Я не понимаю, почему меня должно это волновать? — спросил он, подняв бровь, и чуть погодя, внезапно нахмурившись, продолжил. — Стоп. Ты думаешь, что это я устроил?

— А что мне думать?! Только у тебя был мотив так поступить! Или опять соврешь, что изменился, как врал у кафе? А поцарапанный кулак чем объяснишь? — Она не сбавила тона.

— Закурить можно? — неожиданно спросил он спокойным безмятежным тоном.

— Да, пепельницу на тумбе возьми. — Она махнула рукой в сторону пепельницы, приложила эту руку ко лбу и усиленно его потерла.

Он встал из-за стола, оперся задом на тумбу и прикурил сигарету. Глубокая затяжка. Медленный выдох. Их взгляды направлены друг на друга.