А&В. Бабочка

Вскоре перед ней уже стояла чашка свежезаваренного чая. Новак сел напротив. Какое-то время она молча наблюдала за долькой лимона, плавающей в кружке. Он ее не торопил, лишь украдкой смотрел на нее. Она выглядела не только больной, но и очень уставшей. Сидела сгорбившись с поникшей головой, ее плечи едва шевелились в такт ее дыханию. «И все-таки она слабая девушка, как и все». Раньше он не думал о ней так. Она всегда была веселой, энергичной и грубой. Всегда. Даже в моменты, когда ей было очень плохо, она давила из себя улыбку, и вполне успешно с этим справлялась. И в обиду себя не давала. Про таких говорят «палец в рот не клади, по локоть откусит». И это было так. Она всегда знала себе цену, была смелой, и если чего-то хотела, то получала. Разными способами. Если начистоту, то лишней моралью она себя не обременяла. Не редко она обманывала учителей ради хороших оценок, пускала по школе слухи о тех, кто ей был не по нраву, и за словом никогда в карман не лезла. Даже ему пришлось от нее услышать целый ворох самых разных оскорблений, когда она была не в духе из-за поисков этого маньяка. Однако она никогда не переступала границу. Можно сказать, у нее был свой особый вид чести. Как бы она не была зла на него, она никогда не напоминала про эпилепсию, никогда не оскорбляла его внешность или то, что могло его задеть. Она знала, что эти темы — больная мозоль, и никогда их не затрагивала ни при каких обстоятельствах. И так же вела себя с другими. Из-за ее скверного характера и бескостного языка, у нее сложились натянутые отношения со всеми девочками класса. Во многом из-за того, что она всегда говорила честно и в лицо, что о них думала. И как-то раз она сказала однокласснице, что уж слишком вызывающе накрасилась — ярко-красная помада, «смоки айс», метровые накладные ресницы, тональный крем слоем такой толщины, что и штукатурка на стене, и румяна во все щеки, будто ей две свеклы к лицу приложили и повозили; Она сказала: «Вымазалась как шлюха». Просто, лаконично и в лицо. Одноклассница на мгновенье даже дар речи потеряла. Конечно, она не знала, что ее так называемые подруги просто прикалываются над ней, говоря как красиво она накрасилась, что они смеются за ее спиной, выкладывают ее фотки на свои странички с грубыми подписями. Как дар речи вернулся, она отреагировала на оскорбление своим оскорблением. Одноклассница планомерно прошлась и по внешности Оливии, и по ее отношениям с Дэном, и даже его с Бастером и Ли затронула. В общем, ругались они долго и очень пламенно. Чуть даже до мордобоя не дошло — их вовремя разняли. Но у этой одноклассницы было одно слабое место, что могло обеспечить мгновенную и безоговорочную победу Оливии. Об этом знал весь класс, и не редко уже использовали это против этой девчонки. Два года назад у этой одноклассницы родители погибли в автокатастрофе, все родственники от нее отказались и не стали оформлять опеку — считай, выбросили на улицу. Ей повезло, опеку оформил друг семьи и помог ей с поступлением в Старшую. И злые языки мгновенно разнесли, что она стала подстилкой папику. Любая колкость в эту сторону напоминала ей о трагедии, что она пережила, и она тут же убегала в слезах. Но Оливия ничего не сказала, хоть и знала об этом не хуже других. Ни слова. Когда Новак осознал это, то проникся к ней уважением. Именно тогда он понял, что пусть она и не хороший человек, но и не плохой. И пусть она порой вела себя как истеричная дура, не следила за своим языком и была слишком грубой, она никогда не желала по-настоящему вредить другим. И никогда не давала ни единого повода для жалости. Даже после смерти сестры, даже после всевозможных проблем и неудач, она казалась сильной, словно сломить ее невозможно. Но сейчас… Ему невообразимо сильно захотелось защитить ее, чего бы это ни стоило помочь ей, чтобы она стала прежней, такой как обычно.

После долгого молчания она, наконец, отхлебнула из кружки, сделав маленький глоток, но тут же резко поставила чашку на стол и зажала рот ладонью.

— Ты хотела о чем-то поговорить? — он решил развязать разговор сам, ибо время шло и приближалось время занятий.

— Да… — Она замолчала вновь и закрыла глаза, собираясь с духом. — Я беременна.

Тут уже настала его очередь молчать, словно воды в рот набравши. Она тем временем терпеливо ждала, пока он переварит информацию.

— А ему ты сказала? — сказал он после почти минуты тишины.

— Нет.

— Что думаешь делать?

— Рожать, конечно! — на мгновение в ее голос вернулась былая уверенность, она встрепенулась и пристально посмотрела ему в глаза. Но это лишь на мгновенье, вскоре она обратно опустила взгляд к кружке. — Я хотела тебя спросить… Вы с ним ведь с детства дружите… Как лучше ему об этом сказать?

— Ты решила у меня это спросить?