А&В. Бабочка

— Я… Мне страшно, ясно?! Я, правда, люблю его, но… Любить ведь не значит понимать. У него сложный характер и иногда он ведет себя… Ну я думаю, ты знаешь. Вот я и хотела узнать у тебя, можно ли как-то сообщить это ему помягче. Ну знаешь… чтобы он не взбесился. Я ведь понимаю, что его эта новость не обрадует. Я тоже от этого не в восторге. Мы только начали встречаться. Все слишком рано и слишком внезапно. Но я уже все для себя решила — я рожу этого ребенка, несмотря ни на что.

— Даже если он будет против?

— Даже если так.

— Я помогу тебе, чем только смогу, но нет такого способа сказать ему об этом. Гладко при любом раскладе с ним не получится, ты ведь понимаешь?

— Понимаю, — сказала она и грустно вздохнула. — Прости. Было глупо на тебя эти проблемы перевешивать…

— Нет-нет. Что ты говоришь? Я, правда, рад был выслушать. Если нужна будет помощь, смело обращайся. С лялькой там посидеть или финансово. Помогу, если смогу.

— Спасибо, — она слегка улыбнулась и встала из за стола, убрала кружки в раковину и осталась стоять, опершись на тумбу руками.

— Это правда, Оли. Я не вру… Если будет нужно, я из кожи вон вылезу, но помогу, — он встал вслед за ней.

— Спасибо еще раз. Но, если честно, мне от этого не легче. Я с ума скоро сойду… — она не поворачивалась в его сторону. Он был совсем рядом, стоя позади.

— Повернись, — он осторожно схватил ее за плечи и развернул к себе. — Посмотри мне в глаза, — Она послушно посмотрела на него. — Слушай внимательно, ты самая сильная девушка из всех, кого я знаю.

— А много девушек ты знаешь?

— Только тебя. — Она усмехнулась. — Но моих слов это не отменяет. Когда это случилось с твоей сестрой, ты не опустила руки, не сдалась, а стала бороться. И ты такая всегда. Я тобой восхищаюсь. И потому у тебя все получиться. Не буду врать, легко не будет, воспитание ребенка — это огромный труд. И любая другая на твоем месте, может, и не справилась бы. Но ты справишься точно! Потому что ты сильная и невероятная!

— Мне стало легче от твоих слов, — она смотрела на него, искренне улыбаясь. И будто даже похорошела внешне. — Ты хороший человек. Твоей девушке с тобой повезет.

— Эм-м… — он неловко посмотрел на нее, и наконец, отпустил ее плечи.

— Что?

— Ну раз сегодня день шокирующих признаний, то скажу и я. Я — гей.

— Серьезно?

— Нет, блин, я так тупо пошутить решил.

— Что ж, поздравляю! … А нет… Ну… Ты молодец, в общем…. Продолжай в том же духе?

— Не знаешь что сказать?

— Да, не знаю, — Она рассмеялась. — Глупо я выглядела сейчас, да?

— Очень, — он тоже рассмеялся. — Ну вот, наконец-то прежняя Оливия!

— Дурак! — она шутливо пихнула его в бок. — Спасибо тебе. Знаю, говорю это уже какой раз, но правда, ты отличный друг. Если у тебя что-то случится, обращайся тоже. Я постараюсь помочь, — она обняла его.

— Хорошо.

— А теперь, — она отстранилась от него. — Пора приводить себя в порядок и на учебу. Этот опухший баклажан, — она чуть оттянула кожу на своих щеках. — Я Дэну показать не могу.

— Ладно, тогда я пошел.

Она проводила его до коридора. Он оделся, обулся и уже открыл дверь.

— До встречи тогда? — сказал он.

— До встречи. И не забудь, сегодня у нас первый этап плана.

— Учитывая твое состояние, может, стоит это отложить?

— Даже если я при смерти буду, этот урод свое получит, — твердо сказала она и выпроводила его из квартиры.

Первый этап плана

Только она проводила Новака, желудок вновь совершил попытку вывернуться наизнанку.

Всю ночь она почти не спала. Ее попытки уснуть заканчивались короткой дремой, а позже резким пробуждением и марафоном на время до туалета. В случае опоздания она рисковала вывалить содержание своего желудка на паркет, и после и так утомительного занятия была бы вынуждена еще и ползать с тряпкой, убирая рвоту. Перманентная тошнота, усиливающаяся к утру, опухшее, словно раза в два потяжелевшее тело, новообретенные странные вкусовые пристрастия и обострившееся обоняние. К сожалению, это не отравление. Вчера ей объяснил это гинеколог.

Она остановилась, тяжело вздохнула, опершись руками на кухонную тумбу, и на пару секунд закрыла глаза.

— Эта тошнота меня доконает, — тихо простонала она и выпила стакан воды. Лучше не стало.

Издав еще один тяжелый измученный вздох, она упала на стул, потерла свои чуть покрасневшие от бессонной ночи глаза и взяла в руки мобильник, просматривая сообщения. Дэн только что написал, что зайдет за ней через полчаса, но сил куда-то идти у нее не было. Сейчас было легче, чем два часа назад. И до туалета больше бегать не приходится каждые пять минут. И все же состояние оставляло желать лучшего. Она набрала сообщение в ответ, что придет ко второму уроку, так как плохо себя чувствует. В ответ получила короткое: «Ок». Почему-то это «Ок» ее задело.

— Ему совсем на меня плевать… — со слезами на глазах сказала она себе под нос.