А вдруг?.. Тревога: как она управляет нами, а мы – ею

Отсутствием наркотиков это не объясняется. Например, инуиты, жившие севернее Квебека, благодаря торговле с европейцами несколько столетий имели доступ к виски. У них, кочевников-оленеводов, было достаточно средств, чтобы купить все, что им нужно, но зависимость от алкоголя у инуитов не развилась. То же относится и к коренным народам Южной Америки: никакого доколониального алкоголизма у них не отмечено, хотя они производили собственные алкогольные напитки задолго до прихода европейцев.

Да и в европейской истории мало что свидетельствует о существовании алкогольной зависимости. Философы и богословы много спорили о пользе и вреде алкоголя. В Средние века не было недостатка в тех, кто критиковал пьянство и общественные беспорядки, возникавшие, когда люди допивались до положения риз. Но неумеренные возлияния представляли собой скорее нравственную проблему: напиваясь, человек предавал себя злу.

Лишь в XVIII веке, когда в Великобритании произошла промышленная революция, в стране началась «эпидемия джина»: население стремительно становилось «джинозависимым». Примерно тогда же британские врачи заговорили об эпидемическом распространении нервозности[429].

Возможно, на формирование зависимости влияет и наша генетическая предрасположенность, и притягательность наркотика. Не факт, что такая точка зрения неверна. Неверно было бы игнорировать другие факторы.

Идея о том, что зависимость заполняет какую-то «дыру» в душе, в наши дни трансформировалась в устойчивое выражение – простое для понимания и, вероятно, соответствующее действительности. Но откуда взялась эта «дыра»? Если ее прогрыз в нас не наркотик, то его устранение вряд ли решит проблему.

Александер, посвятивший больше сорока лет клинической работе с наркозависимостью, признает, что можно предоставить больницам неограниченные ресурсы, но проблемы это не решит. Многообразие методов лечения не слишком улучшило ситуацию. Мы достигли на удивление мало:

Юридический запрет, медицина, которая учитывает морально-нравственную составляющую, доказательная медицина, психоанализ, группы анонимных алкоголиков, консультирование, сострадательная любовь, строгость из милосердия, поведенческая терапия, иглоукалывание, индивидуальная опека, терапевтические группы, гражданские обязательства, медитация, психогенетика, неврология, нацеленная на определенные группы реклама, препараты-антагонисты, психоделические препараты, мотивационное консультирование, общественная поддержка, подбор лечения, программы по снижению вреда – все эти методы ни по отдельности, ни в комбинации так и не одолели ни алкоголизм, ни какую-либо другую зависимость[430].

Конечно, некоторым людям эти методы помогают, но почему – трудно сказать, и непонятно, кому какой метод подойдет. То же самое можно сказать и о психиатрическом лечении в целом[431].

Что изобрели на фабрике психотерапии

После развода Самира хваталась за любую соломинку. Ей удалось связаться со специалисткой по когнитивно-поведенческой терапии. Психолог была моложе ее, но производила серьезное впечатление.

Когда Самира рассказала психологу о своем трипе, вызванном аяуаской, женщина ничего не ответила. Чувство любви ко всему сущему, которое Самира вынесла из трипа, не произвело на психолога никакого впечатления. Шведские голубые глаза механически моргали. Если не считать озабоченной морщинки, которую Самира списала на раздражение, лицо терапевта не выражало ничего.

«Ну, если результат оказался таким хорошим, то, может, стоит продолжить?» – предложила психолог.

Может быть, задумано это было как едкий комментарий, а может, как ирония. Самира уже рассказала женщине о своем детстве, о бегстве в Швецию, о бедности, чувстве вины и стыда. Ничто из перечисленного не произвело на психолога впечатления. Ведь главным было то, как Самира собирается изменить свое поведение. В комнате висела атмосфера разочарования с оттенком раздражения. Самира забыла сделать домашнее задание.

Она не заполнила свой «судовой журнал» – дневник пациента, а если они с терапевтом не могут зафиксировать, что вызвало беспокойство и как Самира на него отреагировала, то как им разобраться с ее мыслями?

«Вряд ли я смогу вам помочь», – сказала психолог.

«В каком смысле?» – спросила Самира.

«По-моему, дальше мы не продвинемся».