А вдруг?.. Тревога: как она управляет нами, а мы – ею

Мы не знаем, как физически переживали присутствие в моменте охотники-собиратели. В работах исследователей, которым посчастливилось наблюдать общества на этапе их перехода к земледелию (среди них народность ик из Уганды и коренное население полярных районов), зафиксированы рост уровня самоубийств и депрессивных расстройств. Но таких исследований слишком мало, к тому же неясно, насколько быстро идет процесс. Возможно, что ранние земледельческие общества были более или менее защищены от психологических проблем. Антрополог, изучавший земледельческое племя калули (Папуа – Новая Гвинея), за без малого десять лет опросил около 2000 взрослых и детей; его интересовало, как они переживают печаль, и лишь у одной женщины, которую выдали замуж против ее воли, состояние соответствовало критериям депрессии[168].

С появлением сельского хозяйства возникли материальные основания для тревоги, которой раньше не существовало. С земледелием пришли первые технологии, основанные на планировании. Земледельцу пришлось учитывать возможность самых невероятных катаклизмов, которые могли произойти через год, два года и позднее. Учиться хранить бобы и пшеницу с расчетом не только на ближайшую зиму. Неурожаи и голод научили человека предусмотрительности. Запасов должно было хватать на неурожайные сезоны, предсказать которые стало возможно только в наше время.

Крестьянин, который щурится на тучи или сует палец в землю, проявляет наблюдательность, отличную от наблюдательности охотников-собирателей, изучавших, как меняется местность. Охотник или собиратель «работает» с тем ландшафтом, что есть. Земледелец творит ландшафт сам. Идет ли речь о дренажной системе террасных плантаций, системах полива, состоящих из каналов километровой длины, или о пастбищах, созданных подсечно-огневым способом, земледелец должен разбираться в технических вопросах, имеющих жизненно важное значение.

Должны ли мы сеять, косить, удобрять, убирать урожай, пахать, или уровень реки, засуха или еще какой-нибудь пока неизвестный нам фактор требует, чтобы мы подождали? Ответственность, какой нельзя было требовать от охотника-собирателя, становится побочным эффектом общества, которое все больше полагается на расчеты и специализацию[169].

Все это очень важно, однако переход от охотника-собирателя к земледельцу, возможно, слегка переоценен. Как мы увидим дальше, изменения произошли далеко не в одночасье, не были резкими, и даже в наши дни в оседлых культурах можно заметить очень разное отношение ко времени.

В некоторых культурах даже нет понятия, соответствующего слову «время». У народа качин, который живет на севере Мьянмы, слово ahkying относится к времени, измеряемому стрелками часов. Asak – время, которое мы проживаем как отдельные личности. Na

означает долгий промежуток времени, а tawng – короткий. Времени как единого измерения не существует[170].

Подобные лингвистические тонкости указывают на самое разное отношение ко времени. В некоторых североамериканских культурах о времени говорится только косвенно. Индейцы сиу долго жили, не имея собственного слова для обозначения времени, и, следовательно, без слов для «поздно» и «ждать». Еще на наше ощущение и восприятие времени влияет то, как мы его измеряем. Связывать ход времени с движением планет – не то же самое, что связывать ход времени с движением стрелок на циферблате. Монахи некоторых монастырей Мьянмы определяют, когда пора вставать, по первым лучам солнца на рассвете. Если можно рассмотреть линии на ладони, значит, пора вставать. При такой временно́й организации жизни определение времени связано с движением света.

Человек, который ставит будильник на 6:30, отключается от времени, потому что иногда в это время бывает светло, а иногда темно[171].

Такие, казалось бы, мелкие различия в ориентации во времени требуют разного рода внимательности. Человеку, привыкшему отслеживать время по часам, было бы нелегко участвовать в поминках у племени микмаков (проживающих на востоке Канады). Время на этих поминках организовано по-особому: сначала – время для собрания, потом время для молитвы, далее специальное время для пения, перерыва, трапезы. Ни один из этих моментов не связан с временем, которое определяется стрелками часов. Скорбящие переходят из одного времени в другое на основании взаимного согласия. Но как узнать, когда пора заканчивать одно время и переходить к следующему? Когда настанет время[172].

Подобные общие решения о переходе одного периода в другой встречаются и у суданских нуэров, чей календарь организован в соответствии с временами года. Например, в месяц «кур» надо разбивать лагерь и устраивать рыбные садки. Когда наступает кур? Кур наступает, когда разбивают лагерь и устраивают рыбные садки. То же касается периода «дват», когда надо сворачивать лагерь и возвращаться в деревню. Откуда нуэры узнают, когда наступает дват? О наступлении двата узнают по тому, что люди сворачивают лагерь и возвращаются в деревню[173].