Абрам Ганнибал

Губернатор Ревеля датский барон Вольдемар Левендаль, служивший в России семь лет (1736–1743), пришелец, искатель карьеры и наживы, преследовал цели, вовсе не совпадавшие ни с целями Ганнибала, ни с интересами России. Сознательные служебные упущения губернатора и его ближайшего окружения, разграбление казенных ценностей, сношения с противником во время войны со шведами (1741–1743) не давали покоя обер-коменданту, воспитанному Петром Великим, благодаря императору сделавшемуся патриотом своего нового отечества. Обер-комендант стал для губернатора еще опаснее, и борьба с ним сделалась жестче, чем когда он был начальником артиллерии. Процитируем резюмирующую часть донесения в кабинет императрицы от 22 ноябра 1742 года: «Прошу, ежели мы оба с губернатором при одной команде в Ревеле еще пределимся (?), что меня от ево нападков пожаловать охранить, а буде же по вашему знанию то безнадежно, прошу искать, чтоб меня с ним развесть, ибо по его интригам мне с ним никако быть не возможно, и при случае доложить Ея Императорскому Величеству, чтоб меня перевесть в Нарву»[466]

.

Если бы не поддержка старых друзей по кружку княгини А. П. Волконской, ее братьев А. П. Бестужева-Рюмина, канцлера, близкого Елизавете Петровне в продолжение почти всего ее правления, и М. П. Бестужева-Рюмина (1688–1760), обер-гофмаршала императорского двора и действительного тайного советника барона Ивана Антоновича Черкасова, верного друга и заступника, проверенного тридцатилетним знакомством, неистового борца за справедливость, не удержаться бы и одного года Ганнибалу обер-комендантом Ревеля. Кроме друзей его постоянно поддерживал генерал-фельдцехмейстер, генерал-директор над фортификацией принц Гессен-Гомбургский, который знал ему цену, ни один из его подчиненных не мог соперничать ни знаниями, ни делами с Абрамом Петровичем.

Барон В. Левендаль не по своей воле покинул Россию — нет ли в этом заслуги Ганнибала?.. Он постоянно докладывал в столицу о проделках Левендаля. Но обер-коменданту это почти ничего не дало. Губернатором Эстляндии 1 ноября 1743 года по протекции наследника престола великого князя Петра Федоровича императрица назначила генерал-поручика принца Петра-Фридриха-Августа Гольштейн-Бекского (1697–1775), вскоре обвинившего Ганнибала в «свирепом» отношении к подчиненным. Принц ранее служил под начальством Миниха, оставившего о нем следующую характеристику: «…не имеет больших дарований, дурно ведет себя; затрудняется командою, не зная русского языка»[467]

. Конфликт у обер-коменданта продолжался и с майором Гольмером, назначенным в январе 1742 года начальником артиллерии Ревельской крепости. С этого момента между Ганнибалом и Гольмером началось состязание в жалобах друг на друга. Приведем извлечение из письма Ганнибала от 26 марта 1744 года на имя генерал-фельдцехмейстера, близкого друга нового губернатора. Простодушный крестник Петра Великого не понял, что его положение ухудшилось. Итак, текст письма:

«В надежде вашей светлости высокой ко мне милости, взял дерзновение, по самой необходимости, жалобу мою в следующем представить: ревелской артиллерии майор господин Гольмер мне такие по команде приносит досады, что всего того стерпеть уже не в состоянии нахожусь. Во-первых, наложил на себя свыше регула меру: в артилериской команде мне товарищем быть, и некоторыя дела без моего ведома начинал. И как скоро то ему, чрез мои приказы, пересекатся стало, вздумал упрямитца и так пре-небреджно со мною обходится, что и персонално гордым обычаем во многих поступках и словах меня обижает, за что я хотя власть и имею штрафу подвергнуть, однако ведая вашей светлости ко мне высокую милость, к тому ж все оные артилериския чины в высокопоставленной вашей светлости команде состоять, не желая тем принесть досады, еще терпение содержусь. И для того не в самую жалобу, но для удержания от таких его поступок, чтоб он напоследок в безответной штраф не впал, всепокорно прошу: высоким вашей светлости повелением ево, майора господина Голь-мера, на истинной путь наставить, чтоб он впредь команду пренебрегать оставил…»[468]

.

Грустно читать эпистолярии Ганнибала, их сохранилось много, они однообразны — жалобы, жалобы, жалобы, одни жалобы; жалобы быстро надоедают, даже доброжелателям скучно длительное время читать одно и то же. Суровый, побывавший в боях генерал-майор не справляется с майором, постоянно жалуется на него и никак не может привести его в чувство при «свирепом» отношении к подчиненным — это странно; своими жалобами он изрядно надоел начальству. На этом письме имеется собственноручная резолюция принца Гессен-Гомбургского: «Писат к Гольмеру, чтоб с ним (Ганибалом) поступал, как ево должность требует, а не ссорно, и не допускал бы ево господина г. М. (генерал-майора) впредь своими досадами жаловатца. И к нему г. Ганибалу отвечать и поздравлять»[469].