Адепт грязных искусств

Ребекка никогда не отличалась разговорчивостью, но сегодня она превзошла саму себя.

И то, что она сказала, не укладывалось в голове — оно там взрывалось. Я, если честно, не сразу понял, что за существо сейчас передо мной стоит. Чёрный волхв? Энормос?..

Я не сводил взгляда с нечеловеческого лица сестры, а мозг в бешеном темпе вычислял, что делать дальше. Умереть ради империи и Рингов, как просит Ребекка?

Чёрта с два. Если уж умирать, то ради чего-то более стоящего.

— Сделай это, мой брат, — повторила Ребекка и шагнула в мою сторону. — Я убью тебя легко и быстро, ты не почувствуешь боли. Твоё тело слабо, мне даже не нужно знать твой мортем, чтобы убить тебя, да я его и не знаю, ты очень скрытный... Но это неважно. Скоро мы воссоединимся, как делали это всегда, после каждой нашей смерти. Мы всегда были вместе, вспомни… Вспомни, Рэй, кто ты на самом деле. Вспомни, кем ты впервые родился. Тот, кто поместил тебя в это тело, заключил вулкан в напёрстке. Разве ты не понимаешь?

Я шагнул назад.

— Бекки, давай уйдём и обсудим всё в другом месте.

— Рэй, ты не сможешь от меня уйти. Я не позволю тебе уйти… Рэй… – Ладони Ребекки вспыхнули голубым огнём, она развела руки в стороны, будто хотела обнять. – Не бойся смерти, Рэй. Она прекрасна.

Смерти я не боялся, но моя ладонь уже сжимала рукоять револьвера – я вынул его машинально. Вытянул руку и взвёл курок, прицелившись сестре точно в лоб.

– Бекки, стой на месте.

— Рэй, неужели ты бросаешь меня? – Ребекка сделала ещё один шаг и оказалась так близко, что ствол моего револьвера коснулся её лба. Оружие я не отвёл, и Ребекка улыбнулась. – Стреляй, глупый мой брат. Сопротивляйся, сколько сможешь. Но вряд ли ты продержишься больше пяти секунд.

И как только её ладони взметнулись вверх, над головой, я прошептал:

– Прости меня, Бекки. — И пустил пулю ей в лоб.

Тут же взвёл курок и снова выстрелил, теперь уже в горло, потом — в грудь, дважды…

Ребекка отшатнулась в угол, в котором до этого стояла, и замерла, склонив голову и опустив руки. Я метнулся к двери, на ходу вынимая связку ключей. Чуть не поскользнулся на полу, залитом кровью и заваленном останками Шеридана, но удержался на ногах.

Ключ успел войти в замочную скважину, а вот повернуть его времени у меня не хватило.

Ребекка очнулась.

— Ты посмел в меня выстрелить! – Её голос наполнился ненавистью, стал угрожающе громким. — Рэй! Ты посмел в меня выстрелить! В меня! Такого ты себе никогда не позволял. А теперь ты сбегаешь, как крыса!

На самом деле я не сбегал -- вряд ли сестра дала бы мне сбежать. Но в тесной камере против Ребекки у меня не было шансов. Что и подтвердилось в следующее мгновение.

Меня отшвырнуло в стену, но я вовремя успел подставить плечо и подключить к обороне кодо. Развернулся прямо в воздухе и пустил в ответ гравитационный эрг…

От столкновения двух мощных эргов – моего и Ребекки – по штукатурке пошли трещины. Пространство палаты наполнилось длительным и режущим ухо треском, по коридору седьмого отделения пронёсся гул.

Я повернулся к Ребекке, прижавшись спиной к липкой багровой стене.

– Драться со мной собрался? – спросила Ребекка.

– Ты не оставляешь мне выбора, – ответил я. – А могли бы просто уйти и объединиться. Только на моей стороне.

Сестра покачала головой, её правая рука до самого локтя покрылась раскалёнными углями. Они тлели, переливались светом и наполняли тесную палату жаром.

– А может, всё же на моей стороне? – спросила сестра.

Не услышав от меня ответа, она сделала резкий мах рукой, и метнула в меня огненный хвостатый шар. Щит выставлять я не спешил: кодо и без того было мало – поэтому полагался лишь на реакции тела.

А оно реагировало молниеносно.

Как ни странно, я перестал ощущать действие препарата, что вколол мне Шеридан. Это было похоже на то же наваждение волнами, как в случае с рунным влиянием медсестры Хлои. Меня разом отпустило, и я уже не чувствовал заторможенности.

Это и помогло мне увернуться от огня.

Шар пронёсся мимо и угодил в стену, рассыпавшись искрами. Ребекка подняла руки – и теперь они обе горели огнём, а потом загорелась и она сама, и пол вокруг неё.

Сестра смотрела на меня сквозь языки пламени и улыбалась. В её глазах пылал тот же огонь. Она теснила меня в угол, пресекая любые попытки подобраться к двери.

В ход пошли сюрикены.

Острые звёзды полетели в сестру одна за другой. В цель попала лишь одна, все остальные Ребекка отбила, да и та, что вошла в её тело в районе ключицы, отвалилась сама собой.

Огонь охватил половину палаты, накаляя воздух адским жаром – не продохнуть.

– Рэй! – услышал я сквозь шум и потрескивание пламени. – Твой обугленный труп найдут уже через полчаса! Смирись!

Смириться – единственное, чего я себе никогда не позволял.

Я бегло оглядел дьявольское кострище, что развела вокруг себя Ребекка, выхватил все метательные ножи, имевшиеся у меня (против Ребекки они были бесполезны), добавил к этому револьвер (он тоже не особо-то помог) и сосредоточился, отходя в угол.

Я решился на мутацию металла по третьему варианту.

Материала было чересчур много – я это понимал, да и момент выбрал не самый удачный, чтобы ставить эксперименты, но выбора у меня было не много. В одной руке я сжал ножи, в другой – револьвер.

Вся эта сталь должна была стать моим продолжением, частью моего тела. Она должна была оградить меня от ран.

Я вспомнил, как дрался с Питером Соло, и в какой именно момент моё тело начало вбирать свойство металла. Это было похоже на защитную реакцию при смертельной опасности, при ранении.

Тут мне, похоже, повезло: Ребекка – опасность смертельная.

И её огонь – тоже.

Я направился прямо в бушующее пламя, а оно охватило уже две трети палаты, так что сделать мне пришлось всего четыре шага.

– Рэй! – услышал я снова. – Ты смирился? Ты сам идёшь на смерть?

Языки пламени коснулись моего раскалённого тела, штанины брюк вспыхнули мгновенно. И в то же самое время в руках начал плавиться металл, он впитывался в кожу ладоней, как в губку. Вот только стоять в огне, как Ребекка, я не смог – тут же отшатнулся в угол и принялся сбивать с себя пламя.

Брюки обгорели оплавленными дырами, кожа ног покрылась ожогами.

Но это только поначалу.

Потом боль начал стихать, притупляться. Не знаю, как это назвать… Ощущение, будто я подчинил себе боль собственного тела, оно стало податливым, на секунду показалось даже, что мой дух проник в каждый кровеносный сосуд, слился с кожей, впитался в кости и мышцы, во все органы Теодора Ринга, что его тело перестало отчуждать меня и повиновалось, выполняя все мои желания.

А сейчас мне нужно было только одно.

***

Я направился к Ребекке прямо через огонь.

Это был один из самых безумных поступков, что я совершал за последние четыре недели. А совершил я их не так уж и мало.

С каждым сделанным мной шагом огонь расступался, обтекал меня аморфной оранжевой массой, исходил жаром, трещал, поглощая мебель палаты…

Ребекка увидела меня, когда я был от неё уже в паре шагов. На её безучастном лице отразились ужас и благоговение.

– О, брат мой… – выдохнула Ребекка, отступая к стене. – Ты обретаешь мощь. Ты покоряешь новое тело?

Огонь вокруг нас начал терять силу, пока не исчез совсем, оставив после себя чёрные стены, едкий дым и запах гари. Я засучил рукава пиджака и оголил руки.

Увидев их, Ребекка замерла.

Я подошёл к ней и обхватил её шею стальной рукой, прижимая затылком к стене. Ребекка не дышала и не сопротивлялась, она лишь смотрела на меня безотрывно.

– Бекки, – сказал я, оглядев её мертвецки бледное лицо, измазанное в крови Шеридана. – Пойдём со мной. Сейчас. Второй раз предлагать не буду.

Я сильнее сжал пальцы на шее сестры – так сильно, что почувствовал, как передёрнулась её глотка.

Ребекка ещё несколько секунд изучала меня взглядом.

А потом оттолкнула, приложив обе ладони к моим плечам.

Её эрг сработал, как и положено, но меня отшатнуло всего на пару метров. Я будто отяжелел, вобрав в себя металл, а может, дело было вовсе не в этом. Кажется, сама Ребекка заметно ослабла от моего прикосновения.

Она закашлялась, обхватив шею. Моя ладонь оставила на её коже отчётливые пятна синяков.

– Даю тебе время подумать, – прищурился я.

Ребекка стихла и подняла на меня глаза.

– Я уже подумала… Уходи. Теперь, если мы и встретимся, то только как враги.

В двери за моей спиной провернулся ключ.

– Уходи, – повторила сестра.

Я кинул на неё прощальный взгляд, развернулся и вышел из палаты. Уходил, не оглядываясь, мимо тяжёлых дверей с окнами-иллюминаторами, мимо хохочущей и завывающей пациентки из двадцать девятой.

Но когда достиг конца коридора, услышал позади голос Ребекки:

– Рэй, я передумала.

От её тихого и уверенного голоса меня пробрал мороз.

Я обернулся.

Она стояла у двери своей палаты, хрупкая, издали даже напоминала прошлую Ребекку, ту, какой я её знал до всей этой заварухи.

– И что ты решила? – спросил я у сестры.

Она по-детски невинно пожала плечами.

– Не люблю сантименты и пафосные прощания, ты же знаешь. Я всё же убью тебя сейчас, не дожидаясь, когда ты обретёшь мощь… а ты её обретёшь, я вижу. И потом убить тебя будет сложнее.

***

Измазанная в крови, она стояла у одного конца коридора. Я, в опалённых огнём брюках и тоже залитый кровью, – у другого.

А между нами – десятки каменных комнат с сумасшедшими.

Некоторые из них начали колотить в стекла своих маленьких окон. Кто-то принялся выть, кто-то исходил хохотом, кто-то бормотал или кричал… И все они приникли к стёклам, их худые бледные лица, больше похожие на карикатуры, беспрестанно маячили в темноте палат.

– Де-е-е-е-емоны! Они-и-и-и! Они-и-и-и! – донеслось отовсюду.

Сумасшедшие неистовствовали, улюлюкали и кричали, Бетти Мотылёк билась о стекло, а мы с Ребеккой стояли и смотрели друг на друга.

Ребекка атаковала первой.

Её кинетический эрг пронёсся по коридору, поднимая, корёжа и выворачивая гранитные плиты пола. Я не стал медлить, тем же эргом перехватил плиты и швырнул в Ребекку, заставляя её выставить щит и истощить часть кодо.

Что она и сделала.

Её щит выглядел точно таким же, как у меня – красный, цвета крови, многослойный и мерцающий. И под его защитой она двинулась на меня. Я пошёл ей навстречу, только щита у меня, увы, не было.

Оглядевшись, я подскочил к одной из палат и приложил ладони к металлической пластине двери. В Ребекку полетели крупные стальные осколки, но все они до цели не добрались: щит исправно делал своё дело. Тогда я ещё раз использовал кинетический эрг – и стёкла всех иллюминаторов взорвались осколками, собрались в огромный рой над головой сестры… только на этот раз она использовала мой же приём, перехватила и отправила в меня смертоносное стекло.

От скрежета, звона и треска заложило уши, эхо раздробилось по этажу больницы, стены задребезжали.

Я успел поднять часть оставшихся плит с пола и отбил атаку, но полностью защититься не удалось: осколки резанули по рукам. Правда, на них не осталось даже царапин.

Ребекка убрала щит, чтобы не тратить на него кодо, и отправила в меня пару синих рун, а следом – огонь, только на этот раз это был не шар, а лавина, самый настоящий огненный смерч, он охватил коридор снизу доверху, не оставляя шансов укрыться.

Разве что…

Я ринулся к ближайшей палате и ударил стальным кулаком в район замка.

Не поддался.

Ещё два коротких и мощных удара.

Дверь с хрустом распахнулась, и я ввалился в палату, упав на живот. Одна из рун чиркнула по ступне, одарив половину тела колющей болью; лавина огня обдала жаром спину, но не задела. Я вскочил на ноги и тут же натолкнулся на пациентку. Она заверещала что-то нечленораздельное, но сразу же заткнулась, поняв, что я не доктор Шеридан.

Весь её лоб напоминал одно огромное месиво из синяков, кровоподтёков, царапин и сочащихся гноем ран…

Бетти Мотылёк. Тут не ошибёшься.

– Огонь… ты бешеный огонь… – прошептала она мне.

А потом, увидев полыхающий коридор, женщина бросилась туда, прямо в пламя. Она кинулась в него, как люди ныряют в воду после изнуряющей жары – с улыбкой облегчения и блаженства. Бетти вспыхнула, зашлась в счастливом смехе. Её тело закидало из стороны в сторону, заколотило о стены и двери.

Она билась ещё с минуту, пока не бросилась в окно в конце коридора и, горящая факелом, с завыванием и стоном, не вывалилась на улицу. Даже не вывалилась, а выпорхнула в ночной мрак.

Ребекка проследила за ней равнодушным взглядом и опять повернулась ко мне.

– Какой же ты упрямый, – медленно произнесла она. – Тебе ведь нужно всего лишь умереть, Рэ-э-э-эй.

На моих глазах Ребекка начала преображаться: её глаза вспыхнули красным, глазницы расширились, шея с хрустом вытянулась, на пальцах выросли когти – Ребекка воспользовалась искусством призыва и услугами демона из Лемегетона. Коридор охватили чёрные вихри Шёпота.

Но на этот раз я атаковал на пару секунд раньше.

Применил и трансформировал гравитационный эрг, вложил остатки кодо в свои стальные кулаки и, пока Ребекка преображалась, я ударил её на расстоянии метров пяти. Да, я ударил её, и это стоило мне больших волевых усилий – на Ребекку руку я никогда не поднимал, даже мысли подобной не допускал.

Но сейчас всё изменилось…

Левой я пробил ей в печень; правой – в основание подбородка, а потом ещё и толкнул так, что Ребекку откинуло к разбитому окну, из которого вывалилась Бетти.

Сестра ударилась о подоконник и стихла.

Она была сильной, это правда, но свои способности она переоценивала – Херефорд успел научить её далеко не всему. Правда, я всё равно не стал ждать, когда она снова меня атакует. Подошёл к стонущей Ребекке, опустился на колени и опять обхватил стальной рукой её горло (странно, но именно это её заметно усмиряло).

Так случилось и на этот раз.

Она засипела, не в силах дышать, слабо дёрнулась и посмотрела на меня.

– Бекки, мы не сможем убить друг друга сегодня, – тихо произнёс я. – Мы истощим кодо, разрушим полгорода, но всё равно не убьём друг друга… Мой тебе совет: просто уходи, скройся, заляг на дно, не ведись на приманки Херефорда и его игры.

– А ты не ведись на игры Архитектора, – через силу прохрипела Ребекка.

– Не он всё это начал.

На это Ребекка не ответила, опустила глаза.

– Береги себя, Бекки, – сказал я, ослабляя хватку. – Но если придёшь убивать меня снова, знай: я отвечу тебе тем же.

Отпустив её, я поднялся.

Она же добавила вместо прощания:

– Я обязательно приду, Рэй.

***

Уходил я через то самое окно, из которого вывалилась Бетти Мотылёк.

В больнице началась такая суматоха, что никому не было дела до человека, карабкающегося по водосточной трубе в темени стен. Где-то полчаса я следил за санитарами и медсестрой внизу, за сторожем-здоровяком. Все искали Шеридана.

Ночью в больнице персонала было на пересчет, поэтому сторож, в конец концов, оставил свой пост и понёсся со всеми разбираться, что случилось в седьмом отделении.

Короткими перебежками, прячась в тенях кустов, растущих вдоль забора, я преодолел территорию. Кодо во мне осталось совсем мало, но на небольшую мутацию прутьев железной решётки вполне хватило. Я без особых усилий раздвинул их, пролез на улицу и снова выровнял.

Купер и Орриван ждали меня на прежнем месте.

Автокэб квадратным пятном темнел у обочины. Я неторопливо, чтобы не привлекать внимания, направился туда. И как только подошёл, парни выскочили из машины.

– Там человек горел, – сказал Дарт полушёпотом.

– Мы даже подумали, что ты так сигнал подал, – добавил Купер. Разглядев меня, он ужаснулся: – Ты весь в крови, чёрт…

– В машину и поехали, – велел я им. – Это не моя кровь.

– А чья? – ещё больше ужаснулся Купер.

Я подтолкнул его к автокэбу.

– В машину, потом объясню.

Уже в салоне Купер рассказал плохие новости. Первая: водителя автокэба пришлось усыплять третий раз, а от этого он может умереть. Вторая: чтобы добраться до Лэнсома, у нас осталось два часа.

Дарт поехал по тому же маршруту, через промышленную зону. И на этот раз он торопился, нёсся на высокой скорости, резко и с присвистом входил в повороты. Мы решили миновать военный кордон через поля.

Купер продолжал смотреть на меня и хмуриться, я же в это время окончательно определялся, что делать. Точнее, определял, каким образом. Поведение Ребекки всё изменило, перевернуло с ног на голову, и та цель, с которой я отправлялся в Эгвуд, кардинально поменялась. Теперь мне, во что бы то ни стало, нужно было попасть в Ронстад и решить сразу несколько задач.

Во-первых, освоить остальные искусства. Во-вторых, найти способ противостоять Ребекке, моему новому и сильному врагу. В-третьих, собрать отряд, но только не для нужд мифического Архитектора и его мутных заданий, а для реальной защиты Ронстада, подготовить отборных бойцов кодо – таких парней, которые заменят целый батальон. Серьёзное противостояние с Лэнсомом и военный конфликт не за горами, и уже неважно, как пройдёт Суд, он лишь ускорит или замедлит начавшиеся процессы брожения в обществе Бриттона.

Это дело времени…

Оставив грязный и пыхтящий трубами Эгвуд за спиной, мы наконец съехали с пригородной грунтовки на лесную дорогу, но через пятнадцать минут, в темноте зарослей, вспыхнули фары сразу трёх автокэбов, потом – ещё двух, с противоположной стороны.

После чего по нашей машине открыли огонь. Без какого-либо предупреждения и уговоров сдаться.

Одна из пуль пробила лобовое стекло, Дарт пригнулся, спрятавшись за руль, но скорость не сбросил.

– Тормози! – крикнул я ему. – Они нас отсюда не выпустят. Примем бой. Разрешаю использовать кодо.