Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Пёрл-Харбор. 1921-1943 гг.

А вот еще стихи, написанные на борту боевого корабля «Сойя», в своей каюте 1 января 1910 года, – он отправил их отцу:

Мне одномуОна кажется большой,Эта маленькая каюта;Я зеваю, растянувшись,Живу как мне хочется.

Что сказать о стихах более поздних? Вот одно стихотворение, написанное в 1919 году, во время его первой поездки в Америку, и названное «Ночной Вашингтон»:

Сегодня ночью вновьСвет луны чистИ прозрачен, —НапоминаетМой далекий дом.

А это стихотворение озаглавлено «В Америке, февраль 1920»:

Уныло вглядываясьВ бушующую за окномМетель,Тоскую по тебеВдали от родного дома.

Оба эти стихотворения в поэтическом смысле сырые и сентиментальные. Получив повышение в чине, Ямамото перестал писать подобные незрелые стихи. Сочинение, посвященное Новому году и начинающееся так: «Сегодня, как командир стражей моря…» – по крайней мере не позорит ранга автора и считается одним из лучших среди всего им созданного.

Как-то Ямамото – тогда контр-адмирал и руководитель технического отдела департамента аэронавтики – поехал в Кисю вместе с Хори Тейкичи, начальником бюро по морским делам. В письме к Такеи Даисуке, истинному поэту и другу еще со времени поездки в Америку, он послал стихи более профессиональные, чем обычные свои творения. По возвращении Ямамото в Токио Такеи сказал ему:

– Слушай, я получил твое письмо, но стихотворение ты откуда-то стащил, а?

– А что, ты такие вещи отличаешь? – Ямамото обескураживающе глядел на Хори.

– Ну конечно! – рассмеялся Такеи. – Вспомни, как мы играем с тобой в шоги. Ты же можешь точно сказать, что я замышляю. Ну а с поэзией то же самое, только наоборот. Так что и не пробуй одурачить меня!

Оказавшись под таким натиском, Ямамото признался, что его в поездке сопровождал поэт Исикуре Чимата, друг Хори. В городке Сингу в гостинице Исикуре выложил на стол кипу весьма приличных стихов, и Ямамото под их впечатлением стал выпрашивать «в долг» хоть одно. Получив его, он отправил по почте Такеи – ради шутки. Сомнительно, что он впредь совершил хоть один подобный подлог в открытую; однако во время войны под именем Ямамото Исороку, главнокомандующего Объединенного флота, опубликовано так много стихов, что часть их явно «одолжена» из различных источников. Например, стихотворение о посещении Великих Гробниц Исе (начало 1941 года) и еще одно, в знак первой годовщины начала войны, носят бросающееся в глаза сходство с написанными соответственно Такахаси-но-Мусимаро (из славной «Маниосу») и священником Рьоканой.

У него не было каких-то любимых поэтов или антологий, однако, отправляясь командовать Объединенным флотом, он захватил с собой «Маниосу». После его смерти этот экземпляр «Маниосу» привез в Токио Ватанабе Ясудзи, – говорят, в книге много замечаний и приписок. Вероятно также, что Ямамото прочел «Сборник поэм императора Мэйдзи».

Подводя итог, отметим, что Ямамото, как видно, нельзя назвать взыскательным в том, что касалось знания и понимания поэзии. Но все же, как говорит Такеи Даисуке, он редко бросал начатое, не доделав, и, проживи дольше, научился бы писать стихи лучше.

5

Примерно в те дни, когда Ямамото на борту «Нагато» писал стихи о том, как он «с благоговением вглядывается в восходящее солнце», правительство Абе в Токио, всего через четыре месяца после своего формирования, оказалось на грани падения. Политические партии в конце года развязали кампанию с целью его низвергнуть, и она увенчалась успехом: 14 января правительство ушло в отставку, не объяснив обществу причин этого решения. В качестве возможных лидеров нового правительства выдвигались различные кандидатуры, среди них принц Коноэ, генерал Араки Садао и Хата Шунроку, но неожиданно для всех императорский мандат получил Йонаи Мицумаса.

В своей книге «Жизнь моряка» Огата Такетора пишет: «Видимо, ответственность за рекомендацию Йонаи императору почти целиком лежит на министре без портфеля Юасе. Пусть даже делались какие-то намеки от других лиц, – тогда решение принял сам император. Как-то – до падения кабинета Абе – его величество спросил Юасу:

– Что, если следующим поставить Йонаи? Обычно император был весьма строг в интерпретации своего конституционного статуса, – почти неслыханно, что он взял на себя инициативу в министерских назначениях. Но он испытывал сильную антипатию к замышляемому Трехстороннему пакту; в период бурных дебатов по этой проблеме в кабинете Хиранумы он стал до такой степени страдать бессонницей, что ему приходилось уезжать для отдыха на императорскую виллу в Хайяму. Вне всяких сомнений, он хотел теми или иными способами помешать заключению пакта».

В этом смысле, если верить Огате, правительство Йонаи для Юасы представляло что-то вроде «последнего средства», «последней попытки остановить рост фашизма».