Адвокат амазонки

Молчаливая атмосфера дома подействовала на Лизу угнетающе. Это было слишком похоже на затишье перед бурей. Андрей лежал перед телевизором, вытянув вперед ноги в голубых джинсах, и делал вид, что судьба австралийских кенгуру его волнует больше, чем появление на пороге жены. Судя по всему, он пришел домой рано, давно уже успел принять душ и переодеться.

– Я немного опоздала, – пробормотала Лиза, появляясь перед ним в образе раскаявшейся блудницы. – Глупо, правда? Ты не представляешь, как упрямы бывают некоторые судьи. Мы так и не дождались появления важного свидетеля, но председательствующий не хотел нас отпускать.

– Твой телефон опять молчал, – проговорил Андрей голосом обвинителя.

– Ну, разумеется. Ты же знаешь правила, – виновато пожала плечами Лиза. Во всяком случае, она почти не солгала. Она сдала телефон еще на входе в изолятор. Пользоваться мобильником на свидании не разрешалось.

Выражение лица супруга не смягчилось. Он выглядел недовольным. Должно быть, у него были свои соображения насчет того, какими правилами должна руководствоваться идеальная жена. Она должна быть доступна ему в любое время суток и в любом месте.

– Хорошо же ты вырядилась для суда! – заметил он наконец, глядя на ее милое фисташкового цвета платье. В его голосе явно звучала насмешка. – Ты будешь переодеваться? Не можешь же ты ехать в этом...

Она кивнула и потащилась в гардеробную. «Вырядилась!» – это все, что мог сказать ей любимый муж. Ни комплимента, ни поцелуя в щеку, ни даже простой констатации факта, как она прекрасно выглядит. И это нормально для шести лет отношений. Что же их ждет потом? Понятно, что время гасит даже самую пылкую страсть, но ведь на смену ей приходят уважение и нежная привязанность друг к другу. Что касается их брака, Лиза не наблюдала со стороны мужа проявлений ни того ни другого. Их семейная жизнь напоминала ей сейчас стоячее болото.

Не желая мириться с подобным положением вещей, Дубровская вышла из гардеробной в лифчике и трусиках.

– Ты еще не готова? – возмутился Андрей. – Ты была в спальне целую вечность. Неужели нельзя было что-то на себя надеть?

Конечно, вид полуобнаженной супруги не воспламенил его кровь, как бывало когда-то. Тогда бы он запросто отложил ради нее все свои дела, будь то званый ужин или встреча с компаньонами. Он был готов опоздать, а потом мчать на всех парах и извиняться ради часа, проведенного с ней наедине. Но все меняется, и сейчас он предпочел бы видеть ее одетой.

– Я думаю заказать свой портрет, – сказала она, не обращая внимания на сведенные у переносицы брови супруга. – Как думаешь?

– Я думаю, что ты немного перетрудилась в суде, – сказал он. – Впрочем, мне-то что за разница? Если хочешь, заказывай, конечно. Не понимаю только, с чего ты вдруг заговорила о портрете.

Лиза прошла мимо него шагом манекенщицы, развернулась возле зеркала и посмотрела на свое отражение из-под полуопущенных ресниц.

– Ты считаешь меня красивой? – спросила она.

– Ты решила надо мной поиздеваться?

– Если не ответишь, не сойду с этого места! – пригрозила она. – Так есть во мне что-то такое? Какая-нибудь изюминка?

– Да, – брякнул муж. – Только одевайся быстрее. Мы сейчас попадем в пробку, а я рассчитывал сходить сегодня в баню.

– Что во мне тебе больше всего нравится? – спросила Лиза, разглядывая в зеркале свою миниатюрную, но ладную фигурку.

– У тебя все на месте, и слава богу! – сказал он, чтобы отвязаться. На фоне мрачных раздумий вчерашнего дня его реплика звучала символично: две ноги, две руки, две груди. Увидев, как вытягивается лицо жены, Мерцалов поспешил оправдаться. – Ну что ты как маленькая! Ты ведь не супермодель какая-нибудь, чтобы убиваться по поводу своей внешности.

– Ты думаешь, что у меня есть повод убиваться

? – спросила ошеломленная Елизавета.

Мерцалов понял, что сказал лишнее.

– Я не то имел в виду. Тебе не надо заморачиваться, только и всего. У тебя все нормально. Фигура в порядке, да и лицо тоже. К чему ты задаешь такие вопросы?

– К тому, что женщине иногда нужно слышать, что она красивая и лучше ее на свете нет. Даже если это не так! – едва не закричала она. – Даже если я, как ты говоришь, не супермодель. Даже если во мне роста только метр и шестьдесят сантиметров! Неужели во мне нет ничего, что бы восхищало тебя? Если ничего тебе во мне не нравится, то позволь спросить, зачем ты со мной живешь? Боишься раздела имущества?

– Какая муха тебя укусила? – изумился Андрей. – Вчера ты доставала из-за Лыкова, будь он неладен! Сегодня требуешь комплименты и портрет в придачу. Ты ведешь себя странно.

Дубровская развернулась и, уже не заботясь о походке, ушла в спальню. Она вышла оттуда через три минуты, надев на себя джинсы и тонкий трикотажный свитер. Глаза ее были сухи, губы сжаты. Всю дорогу до магазина она молчала. Не проронила она ни слова и потом, когда, забив багажник машины всякой снедью, они направились к выезду из города.