Адвокат амазонки

Отчаявшись разговорить жену, Андрей включил громче радио. Так они и ехали бок о бок, как два случайных попутчика. Елизавета посматривала то по сторонам, то на дорогу, то тайком кидала взгляд на сосредоточенный профиль мужа. Его тоже нельзя было назвать красавцем в классическом смысле этого слова, но Лиза без труда нашла бы для него не менее десятка приятных слов. Он же не постарался выдавить из себя ни одного мало-мальски годного комплимента. Он даже назвал ее «нормальной», что, на взгляд Дубровской, было равносильно обвинению ее в уродстве. Если разобраться, дело было вовсе не во внешности. Когда женщина спрашивает мужчину: «Красива ли я?», она часто подразумевает: «Любишь ли ты меня?» С этой точки зрения у них с Андреем все было безнадежно. Нормальной внешности жена требовала к себе спокойного отношения. Неудивительно, что он не заметил, как идет ей нежный зеленый цвет, какой стройной становится ее фигурка, как тонкая шпилька прибавляет целых семь сантиметров ее росту.

Их первые минуты совместного отдыха были омрачены недовольством Лизы и их короткой размолвкой. Быть может, поэтому три погожих летних дня, проведенные на природе, показались им невыносимо долгими. Со стороны казалось, что у них все по-прежнему. Андрей много шутил, играл с отцом в теннис, шумно парился в бане. Он делал вид, что ссора – всего лишь проблема Лизы, и если у нее есть охота, то пусть себе дуется сколько угодно. Он обращался к ней лишь по мере необходимости, вежливо и очень отстраненно. Она же постоянно искала уединения: читала, сидя на веранде в плетеной качалке, там же дремала и в промежутках размышляла. Обо всем. Поневоле, мыслями возвращаясь к своей последней встрече с Виталием, она сравнивала двух мужчин, и сравнение это было не в пользу мужа. Вряд ли он сказал бы кому-нибудь о ней: «Это была необыкновенная женщина». Это не случилось бы, даже если бы она умерла. И уж точно он не вспомнил бы ни единого ее жеста, ни характерного поворота головы. В его отношении к ней не было ни обожания, ни восхищения. И это, как ни крути, было очень обидно. Может, Лиза просто не из породы тех, о ком слагают стихи? Она годится лишь для того, чтобы готовить, стирать, мыть. Словом, обеспечивать надежный тыл, как это еще принято говорить. С ней он разделит серые будни. Она станет хозяйкой в его кухне, товарищем по койке, соратницей, единомышленницей. От такой скуки хотелось выть!

Она смотрела, как свекровь расставляет цветы в вазы, и спрашивала себя, знакомы ли этой уравновешенной, довольной жизнью женщине ее сомнения или же она относится к какой-то особой породе людей, довольной тем, что имеешь. Словно почувствовав лопатками ее пристальный взгляд, Ольга Сергеевна обернулась.

– Какая-то ты странная сегодня, – заметила она. – Что-то случилось? Вы поссорились с Андреем? Говори, что произошло. Если он виноват, я спущу с него шкуру.

– Нет, все нормально, – поспешно ответила Лиза, неуверенная в том, за что стоит снимать шкуру с ее благоверного. Стоит ли наказывать его за то, что он ее разлюбил? – Просто у меня неважное настроение. Скажите, Ольга Сергеевна, а вам никогда не хотелось какой-то особенной любви?

– Господь с тобой, деточка! Я всегда любила своего мужа. – Женщина взглянула на Елизавету с подозрением. Она подрезала острым ножом стебли и делала это очень сосредоточенно. Вопрос невестки застал ее врасплох. Бог знает, о чем только думает эта девчонка вместо того, чтобы заниматься истинно женскими делами! Она могла бы пойти распорядиться насчет ужина или посмотреть, как прижились саженцы барбариса на заднем дворе. Но она ведет речь о какой-то особенной любви. И это после шести лет замужества! – Ты задаешь странные вопросы! – обвиняюще заметила она.

– А я и чувствую себя странно, – призналась Дубровская. – С одной стороны, я очень люблю своего мужа, а с другой... Мне кажется, что самая лучшая пора нашей жизни минула и впереди ничего нет.

– Полный бред! У вас впереди целая жизнь, – безапелляционно заметила свекровь.

– Да. Но будут ли в этой жизни яркие моменты: ослепительная страсть, признания в любви? Неужели все это безвозвратно ушло? Что у нас впереди: серые будни, очередные отпуска, проведенные на море, спокойная старость?

Дубровская умоляюще смотрела на умудренную жизнью женщину, словно надеясь, что та одним словом сможет развеять ее сомнения. Сейчас она улыбнется и разложит ее страхи по полочкам с такой методичностью, как расставляла по вазам розы, безжалостно выбрасывая в корзину неказистые бутоны и слабые стебли.

Но, к сожалению, ее свекровь была слишком предсказуема.

– Ну а как же дети, внуки? Ты не представляешь, какое это счастье!

Этот простой житейский совет Елизавета не приняла с благодарностью, как спасательный круг, за который ей следует ухватиться. Ей казалось, что появление детей никак не разрешит их противоречий с мужем, если еще и не углубит зияющие трещины их брака.