Афган. Территория войны

Проснулась под утро. Было еще очень рано. Отовсюду были слышны голоса, смех. Выпила чай, кто-то предложил мне кофе. Последовал приказ: «По машинам!» Дорога домой показалась мне короче. Когда прибыли на место, я подошла к полковнику и попросила у него машину, чтобы доехать до аэродрома.

– Куда спешить? Оставайтесь до утра, свободную комнату мы найдем для вас, – потом добавил: – Если хотите домой, можете поехать в Харьков, на Украину, для сопровождения тела убитого солдата. Я могу договориться в штабе. Оттуда ведь недалеко до Кишинева? Что скажете?

– Что сказать? Я очень соскучилась по своим детям, но ни за что на свете не хочу взглянуть в глаза матери погибшего солдата. Не выдержу просто. Может, в другой раз…

– Как хотите, я проведу вас до медпункта. Ночь вы проведете здесь. И не потому, что нет свободных машин. Приказ знаете. Мы не имеем права покидать территорию части ночью без сопровождения бронетехники. Вы молодец. Я напишу рапорт вашему командиру. Вы справились…

Утро, кофе, короткое прощание и дорога. Характерный звук в небе говорил о том, что я скоро увижу Федюкина. Он был не только моим командиром. Он был командиром над всеми, кто был командирами надо мной. А впереди еще, как минимум, два года службы. Машина остановилась. Я вышла и, прикрыв глаза рукой, посмотрела на беспощадное афганское солнце. В небе кружили два самолета. Один из них шел на посадку.

Каждый день на афганские аэродромы приземлялись десятки советских самолетов, полные провизии, одежды, машин и, конечно же, оружия. СССР обеспечивал всем необходимым не только 40-ю армию, но и афганские войска, и мирное население. Миллиарды рублей уходили на содержание этой страны. Советский Союз кормил их, строил и ремонтировал дороги, дома и каждый день убивал афганцев, разрушая здания, стирая с лица земли целые селения…

Часть 3

Жизнь в нашей части шла своим чередом. Дни текли медленно. Жара сводила меня с ума. Все ждала писем из дома с хорошими новостями. По вечерам я общалась с Богданой. Она научила меня играть в карты. Это тоже неплохое занятие. Летчики бомбили позиции моджахедов, колонны шли в Герат, Кандагар. А моджахеды, в свою очередь, бомбили наши части. Их караваны шли из Пакистана… и так далее…

После моего отказа Федюкину вокруг меня образовался вакуум. Все обходили меня стороной, нарочито не замечая, как прокаженную. Вообще перестали со мной общаться. На работе следили за каждым моим шагом. Не было более примерного работника, чем я, но всегда находился повод унизить меня.

На территории воинской части, обслуживающей аэродром, было несколько магазинчиков. Мы называли их на афганский манер дуканы. Там продавали всякие безделушки, после магазинных полок в Союзе они казались райскими кущами, но товары тоже распределяли вышестоящие товарищи, чаще всего для администрации и их приближенных. Командиру батальона привозили все домой. Кто привозил? Так точно, замполит. Подходящий повод лишний раз подмазаться к командиру, ему зачтется это усердие.

В этих магазинах обменной валютой были чеки. Что такое чеки? Банкноты. В Союзе тоже были такие магазины, но не для простых смертных, для дипломатов… и не знаю еще для кого; эти магазины назывались «Березка». Все служащие 40-й армии получали зарплату чеками. Вещи нельзя было купить просто так. Распределением занималась специальная комиссия во главе с замполитом. Только мелочи вроде конфет, сахара, чая можно было купить без купонов, которые подписывал замполит. Зарплату мне не могли не давать, но я, естественно, ничего не могла купить, несмотря на наличие чеков. Козлюкин как раз был тем человеком, который подписывал талоны для приобретения товаров в дуканах. Вот так жизненные ситуации ставят людей в зависимость от начальства. За все приходится когда-нибудь платить.

Однажды я зашла в магазин и увидела там несколько книг Анны Ахматовой. Продавщица отказалась продать мне их, она попросила талон с подписью замполита. После обеда, проходя мимо штаба, увидела Козлюкина, курящего на пороге с другими офицерами. Я их не знала, они были из летного полка. Попросила у коренастого, широкоплечего полковника разрешение обратиться к майору Козлюкину. Разглядывая меня с явным интересом, улыбнувшись, полковник сказал, что разрешает. Как младший по званию, с большим уважением изложила свою просьбу, мол, в магазине есть несколько томов стихов, их никто не покупает, и очень прошу подписать мне талон на их покупку. На что майор ответил мне:

– Товарищ прапорщик, вы не заслужили…

Книги вообще-то продавались без купонов, но только не для меня. Это стало последней каплей в моей переполненной чаше терпения. Я забыла уже, что младшая по званию.

– А как заслужить? С кем надо переспать за томик стихов? С тобой? С тобой? С тобой? Не верю!