Африканские рабы...

Черные рабы, вывозимые через Средиземноморье, попадали, кроме того, и в Турцию^{83}, все больше привлекавшую работорговцев. Став хозяином на Балканском полуострове, Османская империя начала наращивать свою экспансию в Северной Африке, завоевав в 1517 г. Египет, а в 1551 г. — Триполи. Возникло напряжение в отношениях с Борну, обеспокоенным стремлением новых хозяев на Средиземноморском побережье распространить свою власть и на Феццан. Борну издавна претендовало на господство в этой области, и, чтобы создать противовес османскому давлению, Идрис Алома (царствовавший в Борну более тридцати лет в конце XVI в.) завязал тесные отношения с Марокко, также видевшим для себя угрозу в османском закреплении в Алжире. Связи Борну с Марокко проявлялись среди прочего и в отправке туда рабов. В это время жителями Туата

^- важного транзитного пункта на пути в Марокко — отмечалось прибытие «большого числа людей из Борну»^{84}

.

Однако Идрис был заинтересован и в своих новых соседях на севере, снабжавших его армию ружьями. По этой причине торговые связи с севером все-таки развивались, и, как указывает один автор той эпохи, «многочисленные турки» наезжали в Борну, чтобы «сколотить состояние»^{85}. Такое выражение, исходя из особенностей эпохи, несомненно, означало приобретение большого числа рабов, торговля которыми здесь все расширялась.

В следующем столетии отношения Борну с Османской империей носили более официальный характер, включая обмен посольствами, привозившими по традиции богатые подарки. Посольства, отправлявшиеся в Триполи, всегда привозили черных рабов и евнухов. Паша, в свою очередь, должен был посылать в Борну «равноценные подарки». Одна из таких «посылок» привлекает особое внимание, так как кроме двухсот лошадей она включала «пятнадцать молодых европейцев-вероотступников»^{86}. Мы уже упоминали о «восточных невольниках», попадавших в самое сердце Африки, нечто подобное было и в этом случае. Но все же надо подчеркнуть, что тут речь идет о «вероотступниках» (ренегатах), то есть явно о христианах, перешедших в мусульманство. Однако принятие религии хозяев не спасло молодых невольников от превращения в предмет товарообмена, пусть даже в предмет роскоши.

К западу от Борну возникали государства хауса[10]

. Они значительно позже включились в систему транссахарских связей, так как находились в стороне от главных их путей. Они пересекали пустыню на довольно большом удалении от государства хауса. Однако в XV в., после того как севернее территории, населенной хауса, возник крупный центр караванной торговли — Агадес, положение изменилось. Благодаря этому у хауса наладились прямые контакты с Северной Африкой. Помимо проникновения ислама в страну хауса, что, безусловно, произошло в ту же эпоху, новые контакты способствовали развитию ряда городов, до этого прозябавших в изоляции. Теперь же в них за крепостными стенами стали селиться выходцы из самых разных мест, и города хауса постепенно становились активными центрами политической и экономической жизни. Таких городов насчитывалось семь, но наиболее крупными были два — Кацина и Кано. Последний больше известен благодаря старинным хроникам.

У Кано, безусловно, была долгая история, и его территориальная экспансия восходит еще к XI в. В середине XV в. произошел решающий скачок в развитии Кано, вызванный деятельностью энергичного «галадимы» (визиря, или дворцового правителя). Хроника рассказывает о том, как он в течение семи лет подряд опустошал лежавшие к югу от города области, населенные анимистами. Приобретя таким образом значительное число рабов, он расселил их в тридцати одной деревне по тысяче человек в каждой и в строго равном соотношении мужчин и женщин (пятьсот и пятьсот) для обеспечения высокой рождаемости. Надо учесть также, что много рабов отправлялось «сарки» (королю), которому галадима по окончании всей кампании привез в подарок еще три тысячи невольников. За это он был удостоен титула «мощь города»^{87}. Естественно, что такой приток живой силы стал решающим фактором в политическом и экономическом укреплении государства.

Невольников использовали прежде всего в сельском хозяйстве, а также в качестве носильщиков на новых торговых путях. Кроме того, рабы существенно укрепляли армию либо как солдаты, либо становясь «платежным средством» за лошадей для кавалерии, позволявшей предпринимать еще более крупные набеги за невольниками. Сначала они совершались в районы, населенные анимистами, а позже не щадили и мусульманские. В XVI–XVII вв. города-государства хауса часто вели борьбу друг с другом, например, Кано и Кацина. Такие войны тоже сопровождались захватом пленных, которых, как и любых других невольников, продавали и вывозили^{88}.