Африканские рабы...

Требования религии оказались бессильными против интересов работорговли. Характеризуя ситуацию, сложившуюся в то время в Борну и в государствах хауса, один из нигерийских историков прямо пишет, что «душой торговли» были рабы, а торговля стала главным фактором во всех аспектах развития государства^{89}. Когда господствовали ее интересы, другие соображения отступали.

Говоря об этих районах Центрального Судана, нельзя обойти молчанием особый вид работорговли — продажу евнухов. Пользуясь часто употребляемым выражением, можно даже сказать, что здесь находился центр их «производства». Такая репутация была у Борну^{90}, но, по-видимому, она еще более характерна для страны хауса. Особая «специализация» этих областей была подмечена еще в XI в.

^{91}. Затем, безусловно, в ходе преобразования городов в своеобразные государства, расширявшие свои торговые связи, она еще больше усилилась. Так, отмечается, что в XVI в. в Кано «стало очень много» евнухов^{92} и в свиту сарки, совершавшего выезд, входила по меньшей мере сотня евнухов^{93}

. Мощная соседняя империя Сонгай не отставала в этом отношении. Во время победоносного похода на Гобер (одно из государств хауса) аскиа Мухаммед приказал оскопить внуков побежденного короля и взять их в качестве слуг в свой дворец^{94}. Эту деликатную операцию произвели компетентные местные специалисты. Кастрированные пленники оказались не в одиночестве во дворце аскии, они присоединились к многочисленным евнухам, охранявшим огромный гарем^{95}. Позже, в 1584 г. один из преемников Мухаммеда, отправляя султану Марокко ценные подарки, включил в них среди прочего 80 евнухов

^{96} — весьма внушительное и в то время число для этого «предмета роскоши». Подобный размах стал, вероятно, возможен лишь потому, что империя Сонгай достигла в то время своего апогея и, подчинив часть районов хауса, обеспечила тем самым постоянное поступление оттуда евнухов.

Египет и Восточный Судан

Мы уже знаем, что Восточный Судан (тогда еще христианская Нубия) был обложен ежегодной данью, выплачивавшейся рабами, и как быстро все это переросло в работорговлю. Она приобрела широкий размах, и с IX в. черные невольники, поставлявшиеся Египту, например, для службы в армии, исчислялись десятками тысяч^{97}

в то же время, по свидетельству географа XII в., как мы уже отмечали, очень большим спросом в Египте пользовались нубийские женщины, считавшиеся самыми красивыми и умелыми наложницами; Идриси писал: «Все египетские принцы желают их иметь». Нубиек доставляли даже визирю в Испанию. По этим причинам они продавались очень дорого^{98}. Но в данном случае речь идет все же о торговле невольниками, предназначенными для зажиточных людей, т. е. об особом виде работорговли. Какой же характер она имела в широком плане?

Ответ на это мы находим у другого арабского географа, которого мы тоже уже упоминали, — Бакри. Он сообщает, что в Абу-Мине, городе в Верхнем Египте, где имелись изображения представителей самых разных профессий, встречаются и изображения торговца рабами, «в окружении предметов своей торговли» и с дырявым кошелем, по-видимому символизирующим, «что торговец рабами никогда не накопит состояния»^{99}. Но эту ремарку Бакри можно понимать по-разному. С одной стороны, можно сделать вывод, что продажа рабов была столь ограниченной, что оказывалась нерентабельной. С другой — речь, видимо, идет все же о достаточно широко распространенном занятии, если оно все-таки изображено в ряду прочих профессий. А может быть, совсем наоборот — таких торговцев настолько много, что не каждому удается отхватить достаточно большую долю даже при значительном объеме этой торговли?

Если верно первое предположение, то объем работорговли был незначительным весьма недолгое время. Уже в XIV в. в результате повторного нападения Египта на Нубию она попала под его власть и в ее столице Донголе делами стал управлять губернатор-мусульманин. Выплата дани Египту продолжалась, но, безусловно, в еще более тяжелых условиях, так как страна была завоевана. Дань по-прежнему состояла в основном из рабов^{100}, но их вывозили в Египет немного больше. Историк того времени Ибн Хальдун так характеризует население Нубии: «Именно из него набираются рабы»^{101}. Эти слова отражали реальное положение вещей и указывали на то, что поставки рабов действительно выходили далеко за пределы установленной дани. Свидетельство историка подтверждает постоянный и больший, чем из других мест, экспорт рабов из Нубии.