Африканские рабы...

Наибольшая часть расходов по невольничьим экспедициям (до 60–70 %) шла на продовольствие и разные товары. Характер требовавшихся для работорговли товаров существенно отличался от обычной структуры производства и потребления товаров в странах Европы и соответствовал практически не менявшемуся спросу в Африке. От удачного удовлетворения этого спроса зависел успех или провал экспедиции. Исключение в этом отношении составляли португальцы. Они в связи с постоянно высоким спросом на табак стали выращивать его (впрочем, очень посредственного качества) в Бразилии. Их невольничьи суда всегда имели однообразный «ассортимент», но он позволял избежать риска «прогореть» с торговлей, как выражались суперкарго — представители судовладельцев на борту корабля.

Когда же на невольничьем судне привозили 100–120 разных товаров, то он превращался в плавучий базар. П. Реншон разделял такие товары на пять категорий^{158}:

1. Огнестрельное оружие и боеприпасы к нему (различные виды пороха, свинец, ружейные кремни), а также холодное оружие.

2. Вина, водки и другие спиртные напитки.

3. Металл — железо, медь, свинец в чушках, слитках и «маниллах» — особых декоративных браслетах, служивших одновременно средством денежного обращения; кроме того, различные металлические изделия — тазы, кастрюли и другая посуда.

4. Разные низкокачественные промышленные товары, значение которых не следует недооценивать из-за их невысокой стоимости в европейской метрополии, где такими «побрякушками» обычно торговали разносчики (висячие замки и колокольца, зеркала с золотистой фольгой, искусственные жемчуг и кораллы, разные безделушки). Однако некоторые из этих предметов привозились издалека, например ракушки с Мальдивских островов — каури, которые во многих районах долгое время заменяли деньги. На берегах Африки спрос на каури достигал примерно двухсот тонн в год.

По данным Патрика Мэннинга, только королевство Дагомея импортировало каури на сумму два миллиона ливров в год, продолжая закупки каури вплоть до установления над страной французского господства^{159}.

5. Ткани, о которых следует сказать подробнее, так как они составляли две трети (по стоимости) груза кораблей. Более всего привозилось набивных хлопчатобумажных тканей, но всегда имелись шерстяные и шелковые. Особенно большим спросом пользовались индийские ткани, имевшие множество названий в зависимости от цвета и места изготовления: «ромаль», «шаль», «Мадрас» и т. д. Успех в Африке этих тканей побудил европейских текстильщиков, в частности во Франции, потребовать от своих правительств разрешения на выделку таких тканей. Буквально сразу же возникло множество текстильных центров, наладивших производство продукции специально для сбыта в Африке, с соответствующей расцветкой и рисунком. Подобные мануфактуры открылись вблизи Руана и Нанта («руанские» и «нантские» ткани), в Манчестере, снабжавшемся сырьем через крупнейший в мире работорговый порт — Ливерпуль^{160}.

На французских кораблях стоимость товаров составляла от 800 до 1800 ливров на тонну водоизмещения, т. е. в среднем 1200–1300 ливров за тонну груза. Все это страховалось по разным тарифам в зависимости от степени возможного риска, но обычно с относительно невысокими страховыми сборами, включая страховку «живого груза». Обычные тарифы составляли два, три или шесть процентов; совершенно иное положение складывалось в периоды войн, когда вообще нарушались все «нормы» работорговли.

Если к указанным обычным расходам прибавить выплату комиссионных, различные частные вычеты, расходы по погрузке и разгрузке товаров и т. п., то можно уже представить общую сумму расходов на организацию невольничьей экспедиции. В исключительных случаях эта сумма могла достигать огромных размеров до 600 000 ливров, чаще она составляла примерно 200 000, но редко меньше 100 000 ливров.

Мы подчеркиваем еще раз, что исследуем в основном французскую практику работорговли, привлекавшую крупные капиталы и труд многочисленных людей внутри страны и вне ее. Размах этой торговли был таким, что работорговцы и рабовладельцы в конце XVIII в., не колеблясь, предсказывали разорение или обнищание шести миллионов французов в случае прекращения работорговли на Гвинейском побережье. В этом невероятном прогнозе самое любопытное то, что тогда было возможно смело назвать такую грандиозную цифру, не рискуя показаться смешным. К слову, демография, работорговой Европы» очень плохо изучена, и представляется весьма полезным заняться ее детальным анализом. Мы же, подводя общий итог, можем сказать, что для полного снаряжения даже одного невольничьего корабля нужны были такие финансовые средства, которые, безусловно, требовали высокой производственной активности, прибавочного продукта, обеспечения заработной платы, иначе говоря — промышленного развития.