Африканские рабы...

Европейские форты, продолжавшие скупать довольно значительные количества золота, функционировали и как места складирования и распределения европейских товаров, а также для временного содержания невольников перед их отправкой за океан. По современным оценкам, в XVIII в. только через форты Золотого Берега прошло 678 000 таких рабов. Форты имели для этого все необходимое. Например, в огромных подвалах замка Кейп-Кост можно было одновременно содержать более тысячи людей, состав которых, разумеется, постоянно обновлялся. К слову сказать, для этих невольников короткое пребывание в фортах было, вероятно, все-таки более легким, чем последующий путь на кораблях.

То, как перевозили через Атлантику невольников, стало темой многих исследований, книг, картин. Широко известны гравюры, изображающие танцующих под барабан на палубе негров, но также планы и разрезы кораблей «Брукс» и «Вижилян», набитых как сельди в бочке невольниками в надпалубных пристройках, сколоченных корабельными плотниками. На таких судах невольники не всегда могли даже вытянуть ноги и их часто везли в скрюченном положении. Так ли все это было или все-таки не так?

В последней трети XVIII в., когда только начали вынашиваться породившие аболиционизм идеи, еще оставались в силе португальские рекомендации прошлых веков, исходившие из принципа размещать на судне в среднем по три раба на одну единицу измерения водоизмещения корабля.

Во французских единицах измерения и со всеми оговорками, которые следует сделать, когда речь заходит об определении водоизмещения судна, тоннаж измерялся габаритами трюмов, а единица измерения составляла 42 кубических фута (т. е. 1,44 кубического метра или же объем 200 × 100 × 72 см). В последние два десятилетия английской работорговли средняя норма загрузки невольников составляла одну «живую единицу» на единицу водоизмещения корабля. Однако в конце XVIII в. аболиционисты называли невольничьи корабли «плавающими могилами» и доказывали это в своих публикациях, особенно с помощью эмоциональных рисунков. Вероятно, к тому же эти издания отражали дух трагизма, царивший на заре эры романтизма.

По существу, приведенные расчеты свидетельствуют лишь о высокой «плотности загрузки» невольниками кораблей, что ряд авторов и считали главной причиной высокой смертности африканцев при плавании через Атлантику. Но эта смертность еще больше зависела как от времени предварительного пребывания невольников на берегу перед отправкой за океан, так и от продолжительности плавания^{188}. В любом случае одни цифры далеко не все объясняют.

Профессиональные моряки, окружавшие Христофора Колумба во время его первого плавания через Атлантический океан, дрожали от страха уже через три недели после начала плавания, не видя впереди земли. И это совершенно достоверно. Что же должны были испытывать при таком плавании сухопутные жители Африки? Что переживали они, скученные десятками и сотнями в закрытых помещениях кораблей и испытывающие бортовую и килевую качку? Как переносили они в этих условиях жару экваториальных и тропических широт, когда корабль оставался без движения, попадая на месяц, два, иногда и три в зону штиля? Мы не говорим уже о бесконечных штормах. Разве. можно называть литературу обо всем этом ложным пафосом аболиционистов?

За невольниками нетрудно присматривать, когда их немного. Тогда их можно даже выводить каждый день на палубу подышать свежим воздухом, что шло лишь на пользу работорговцу. За это время и экипаж успевал «проароматизировать» помещения невольников, как называли тогда дезинфекцию путем окуривания парами уксуса. Когда же невольниками бывали забиты все трюмы, то людей тем реже выводили глотнуть чистого воздуха, чем больше их везло судно. Невольников быстро возвращали с палубы на свои места, зловоние которых от кала, мочи, рвоты забивало запах корабельной смолы и свидетельствовало о больных лихорадкой. В те времена говорилось, что невольничий корабль можно узнать издали по запаху. Жизнь африканских рабов на этих кораблях так тесно соседствовала со смертью, что не шла ни в какое сравнение с положением белых экипажей даже в тех случаях, когда у последних процент смертности мог оказаться выше.

Что же происходило в случае бунта невольников на корабле? Если его подавляли, то делалось моральное внушение, часто сопровождавшееся жестокими физическими наказаниями. Затем зачинщиков вешали на реях и экипаж тренировался в стрельбе по их трупам. Если мятежники побеждали и это было вблизи от побережья, то на лодках или пирогах невольники уплывали к берегу, где их вполне могли опять захватить в рабство и продать. Наконец, если бунтовщики брали верх в открытом море, то, вероятно, «корабль пропадал без вести». Такие суда никогда и никуда не приплывали, так как если африканцы уничтожали весь экипаж, то уже некому было вести корабль в открытом море.