Агасфер. Золотая петля. Том 1

Посовещавшись, китайская артель согласилась, что переход Ху в спиртоносы имеет смысл: выменянный на золотой песок самогон поступал в общую казну артели. Дело оставалось за малым: раздобыть спиртное зелье. За ним Ху должен был отправиться в свою родную деревню, а заодно и отнести старейшинам добытый артелью песок и самородки.

Поручение было рискованным. Многие приискатели, получив расчет и собрав припрятанное золото, пытались покинуть Желтугу – однако пройти через тайгу удавалось далеко не всем. Зная о том, что старатели возвращаются с приисков с добытым золотом, в тайге их поджидали варнаки, хунхузы, полудикие жители тайги – гиляки и гольды, – а также жители близлежащих деревень.

Что касается исконных таежных обитателей, то они проявляли к «несунам» больше порядочности и чувства справедливости, выработав своего рода «кодекс таежной чести». Выследив в тайге приискателя, гиляк не убивал его на авось, а долго следил за ним, убеждаясь, что в его котомке действительно есть золото. После чего он опережал путника, и на едва заметной тропе, которую «несун» не мог миновать, расстилал тряпочку, придавленную по краям камешками. Встретив на пути такой знак, старатель понимал, что где-то поблизости бродит и требует выкупа «хозяин тайги». Необходимо было отсыпать в тряпицу немного добытого золота – в противном случае «жадину» ждал меткий выстрел.

После споров и колебаний земляки отправили Ху в долгий поход. Фунт золотого песка и мелких самородков придумали засыпать в полую бамбуковую палку, обмотанную для маскировки лентами корья. В котомку положили немудрящий скарб искателя женьшеня и немного еды.

Через три недели он вернулся на Желтугу, сумев приволочь на коромысле два бидона с ханшином[87]. Послонявшись по прииску пару дней, Ху сошелся с двумя бурятами, также промышлявшими спиртом. Втроем они организовали что-то вроде «кумпании» и ловко промышляли нелегальной продажей спирта – каждый на своей «точке». Торговля вином на Желтуге вроде и не возбранялась: оно рекой лилось в каждом кабаке и даже в трех появившихся здесь казино. Но с продажи надо было платить немалый налог, а платить Ху не хотел и поджидал клиентов в рощице за поселком.

Земляки были довольны: парнишка регулярно общий котел.

А потом ему несказанно повезло: однажды, поджидая «питухов», Ху скуки ради играл с юркой ящерицей, пытающейся спрятаться от него под кустом. Куст был каким-то корявым, ливни подмыли его корни. Ху ухватился за куст двумя руками и легко выдернул его из земли. Выдернул – и замер: на клочковатых корнях висели, как картофелины, крупные самородки.

Оглянувшись, Ху быстро подобрал с земли дюжину самородков, сунул их за пазуху. Воткнул вывернутый куст на место, присыпал корни землей. Высокий гребень прикрывал его «торговую точку» от шумного прииска. Ху перенес бидоны на десяток метров в сторону. Всех покупателей он нынче предупредил: с завтрашнего дня он будет торговать ханшином в другом месте, во-он за тем склоном…

Своей артели и бурятам про найденные самородки он ничего, разумеется, не сказал – зачем? Отдал свою обычную долю золотым песком, а вечерком попозже сходил в одну из многочисленных лавок, разбросанных по всему прииску. Ху купил там лопату и совок наподобие тех, чем лавочники насыпают крупу и муку. У местного кузнеца парнишка заказал толстый стальной стержень, попросив расплющить один конец.

С рассветом Ху отправился к своему «счастливому» кусту, снова выдернул его. Глубоко воткнув в каменистую землю стальной стержень, раскачал его. Воткнул еще раз. Отложив стержень, принялся руками и совком раскапывать землю, и сразу нашел еще с полдюжины крупных самородков.

Ху не был профессиональным золотоискателем и не знал примет, по которым опытный старатель может определить направление основной жилы. На всякий случай он подкопал и выдернул пару соседних кустов – под ними ничего не оказалось. Что ж, нет так нет… Он собрал вчерашние и сегодняшние находки в одну кучу, без жалости выплеснул из одного банчка остатки ханшина, сложил самородки в него. Прикинул на вес – получилось около четверти пуда.

Уйдя подальше от лагеря приискателей, он нашел подходящее место, выкопал глубокую яму и спрятал в нее бидон с самородками. Замаскировал яму, посадил на это место несколько маленьких кустиков.

И, довольный, направился к месту своей торговли ханшином, по пути забросив подальше совок и лопату.

* * *

Прошла зима, вслед за ней солнышко растопило на сопках снег. В этому времени Желтуга, которую стали называть Амурской Калифорнией, приобрела еще более цивилизованный вид. Желтугинцы очень собою гордились и на сходах не раз затевали разговоры о планах расширения прииска. Русские власти, скупавшие у старателей золото по бросовой цене, против «плантов» золотоискателей не возражали. Но тучи над Желтугой сгущались.