Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи

В том же колодце обнаружились и другие неповторимые изделия из слоновой кости: крупная голова прекрасной девы с чёрными локонами и алыми губами, которую мы окрестили «леди из колодца», а Наджи Аль-Азиль — «Мона Лиза». Слава её не померкнет никогда. Своими мягкими чертами эта очаровательная головка составила резкий контраст с другой, не менее крупноголовой, которую мы грубо называли «сестрой-дурнушкой». Сестра-дурнушка была сделана в другой технике и, вероятно, на сто лет раньше, то есть где-то в IX веке, возможно, при Салманасаре III. Эта голова досталась нам, и мы передали её в нью-йоркский Метрополитен-музей, который щедро спонсировал нашу экспедицию начиная с 1951 года. Мне не доводилось работать с более отзывчивым и знающим зарубежным коллегой, чем Чарльз Уилкинсон, занимавший в то время пост куратора Отдела Ближнего Востока в упомянутом музее. Уилкинсон — творец, серьёзный специалист и высокообразованный человек — поддерживал нас со всей возможной преданностью и щедростью и убедил своего преемника вести себя так же. Среди множества изделий из слоновой кости, найденных в том же колодце, отдельного упоминания заслуживают ещё два: это псалии, украшенные рельефным изображением крылатого сфинкса с женской головой. Из-под одежды сфинкса высовывается крылатая кобра, а свободное место в центре композиции занимает псевдофиникийская надпись. Псалии, несомненно, сделаны финикийцами, скорее всего, в VIII столетии до н. э. В их оформлении мы видим египетский сюжет, по незнанию искажённый чужеземными мастерами, не знакомыми с подлинниками. Как бы то ни было, главным образом эти находки интересуют нас постольку, поскольку они являются образцами замысловатого оформления упряжи, предназначенной для царских колесниц.

Сохранить извлечённые на свет находки и обеспечить их должным уходом на протяжении полевого сезона нам помогла изобретательность Агаты и её гибкое воображение. Она моментально сообразила, что объекты, более двух тысяч шестисот лет пролежавшие под водой, следует приучать к новому и сравнительно сухому климату постепенно. Из этих соображений мы несколько недель держали «леди из колодца» под мокрыми полотенцами и день ото дня уменьшали влажность, пока скульптура не привыкла к более сухой атмосфере. Лечение каждому пациенту подбиралось индивидуально, исходя из его личного анамнеза, и со временем мы убедились в правильности принятых мер: все наши экспонаты до сих пор живы и здоровы.

Настала пора распрощаться с имперскими сокровищами акрополя, иначе мы рискуем задержаться на этой теме на много глав.

На каком бы участке северо-западного дворца мы ни вели раскопки, находки стоили потраченных усилий, будь это вазы и печати из алебастра, какие-то другие объекты или новые сведения, помогающие восстановить план дворца. Заново раскопав храм Нинурты с северной стороны, мы получили много новой информации об истории Нимруда, начиная с постройки храма в IX веке до н. э. и вплоть до окончательного разрушения города в седьмом. Припрятанные ценности и огромные сосуды для хранения масла свидетельствовали о былом богатстве. Проводя раскопки в храме, на входе в один из его длинных залов мы наткнулись на превосходно сделанную бородатую голову каменного великана, одного из пары. Найдя эту исполинскую скульптуру, Лейард снова закопал её, потому что не мог вынести из храма такую массивную находку. У нас было важное преимущество перед Лейардом: в его времена не было фотоаппарата, хотя, пока он занимался раскопками, его друг Фокс Тальбот как раз работал над этим изобретением.

Нас очень заинтересовали мощные стены акрополя, всё ещё поднимавшиеся на высоту в 43 фута и имевшие 120 футов в ширину. С восточной стороны вдоль основания стены шла дорога для экипажей, с западной на поверхность выходила огромная набережная из камня. Она растянулась на расстояние в две мили и была сложена из мощных каменных кирпичей, которые были вытесаны при Ашшурнасирпале и, как утверждается в его записях, заложены глубоко под ревущими водами Тигра. Последним человеком, упомянувшим до нас в своих заметках эту гигантскую набережную, был Ксенофонт, который в 401 году до н. э. после битвы при Кунаксе прошёл, не замочив ног, вдоль старого русла реки, когда вёл свою армию из десяти тысяч греков в героический поход к Чёрному морю. По пути он вёл записи для потомков, верные по существу, которые мы смогли дополнить 2350 лет спустя.