Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи

На таком ограниченном пространстве невозможно отдать должное огромному архитектурному сооружению, состоящему более чем из двухсот покоев. Во времена Асархаддона этот дворец уже официально назывался «Экал машарти», то есть арсеналом — зданием, где расквартировывают солдат, размещают колесницы, лошадей, оружие, хранят всевозможные военные трофеи. В целом это описание довольно точно соответствует тому, что мы здесь обнаружили. При Синаххерибе фортом никто не занимался, но позже его сын Асархаддон восстановил и перестроил часть южного крыла. Его работа видна во многих местах, но особенно бросается в глаза претенциозный южный фасад, неловко влепленный поверх старой кирпичной стены Салманасара. Прежние ворота уступили место новым. Теперь входить в здание полагалось по длинному восходящему коридору, украшенному настенными картинами. По обе стороны от входа по изящной известняковой кладке шла памятная надпись, говорившая о заслугах Асархаддона. В последние годы правления этого монарха явно преследовала мысль вернуть столицу из Ниневии в Калах — об этом свидетельствовал и найденный Лейардом недостроенный дворец в юго-западной части акрополя. Пышное оформление южного фасада форта продолжалось и вдоль восточной стены, но здесь работа не была закончена. Смерть помешала Асархаддону исполнить грандиозные замыслы.

В южном крыле здания также располагались жилые покои, включавшие в себя относительно небольшую комнату, украшенную настенными картинами в стиле, характерном для времени царствования Асархаддона. В комнате обнаружилась пара каменных «рельсов», ведущих к месту, где когда-то, должно быть, был подиум. Вероятно, он был сделан из дерева или сырцового кирпича. Обычно за подиумом располагается ниша, но здесь не было и её. Я склоняюсь к смелому предположению, что это помещение служило приёмной для царицы: не сомневаюсь, что могущественным царицам Ассирии полагалось иметь подобные покои. Более того, в непосредственной близости от этой комнаты находились залы и хранилища, в связи с которыми мы прочли несколько женских имён, принадлежавших «шакинту», то есть правительницам, вероятно, самой царице и кому-то из должностных лиц женского пола. По всем признакам это крыло являлось гаремом. Рядом с тронным залом находилась пара гардеробных и умывальных комнат. В этих помещениях мы нашли множество сокровищ, в том числе несколько прекрасных композиций из слоновой кости. Одна из комнат была прямо-таки забита подобными изделиями, посеревшими и почерневшими в карающем огне.

На пороге зала по соседству с покоями царицы мы нашли превосходную люнетту[92] из слоновой кости с изображением крылатого сфинкса с телом льва и крылатой кобры, или урея, появляющегося из одежды в финикийском стиле. Это удивительно изящное изделие я склонен связывать с самим Асархаддоном. Насколько нам известно, ни один из царей до него не интересовался сфинксами, а с его именем связано несколько соответствующих каменных скульптур, в первую очередь найденных в северо-западном дворце, правда, все они выполнены в ассирийском стиле. Действительно, это единственный пример изображения в финикийской манере, но тонкая и выразительная передача черт лица характерна для всех сфинксов Асархаддона. В книге «Нимруд и его руины» я предположил, однако, без веских причин, что наша люнетта была изготовлена или для Тиглатпаласара III, или для Саргона, то есть во второй половине VIII века до н. э. Моё предположение не подкреплялось серьёзными доказательствами, поэтому новая версия представляется мне не менее вероятной, особенно если вспомнить, что Асархаддон побывал в Египте, расширил до его границ Ассирийскую империю и поддерживал связь с Финикией. Таким образом, люнетта со сфинксом вполне могла украшать его трон или трон его царицы.

Тому, кто не был в Нимруде, сложно представить себе широкий размах стен Салманасара и то сильное впечатление, которое производит на зрителя длинный ряд выдающихся башен из сырцового кирпича, растянувшихся с восточной стороны на триста ярдов вдоль горизонта. Во втором томе книги «Нимруд и его руины» приведён план этого продуманного архитектурного комплекса, снабжённый подробным описанием. Из просторных внутренних дворов можно было попасть к складам, царским покоям и солдатским баракам, щедро снабжённым ванными комнатами: в представлении ассирийцев чистота шла рука об руку с благочестием. С течением времени различные монархи добавляли новые покои или реставрировали старые. В особняке, воздвигнутом Адад-нирари III (808–782 годы до н. э.), мы нашли уникальный комплект ажурных панелей из слоновой кости, на которых были изображены носильщики-негры с обезьянками в руках.