Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи

Говоря о раскопках в Нимруде, нельзя не вспомнить наш дом из сырцового кирпича, расположенный над самой стеной акрополя. С одной стороны из наших окон открывался вид на зиккурат, с другой — на форт Салманасара и внешний город. Помимо обычных рабочих помещений, дом включал в себя кухню, тёмную комнату и два длинных зала. Один зал служил нам столовой и гостиной, другой — хранилищем. Вдоль стен хранилища мы соорудили широкие кирпичные прилавки. В результате у нас было достаточно места, чтобы раскладывать находки, и не пришлось тратиться на постройку деревянных полок. Потратив чуть больше тысячи фунтов, мы стали хозяевами величественного, довольно простого, но вместительного жилища, где провели множество приятных часов в окружении наших захватывающих находок. В конце сезона наша команда могла наслаждаться чаем на кирпичной террасе и любоваться великолепным видом. Спали мы в палатках, которые в целом неплохо защищали от дождя. Правда, как-то раз, вскоре после захода солнца, на нас налетел страшный ураган. Небеса приобрели бледно-жёлтый оттенок, и мы решили, что сам демон Асмодей явился, чтобы сорвать крышу с экспедиционного дома. В ту ночь ветер едва не унёс весь наш лагерь. Уильям Лофтус в 1854 году попал в такую же бурю.

Несмотря на случайные неприятности в виде сильных похолоданий, жары, ветра и дождя, наши условия жизни были вполне приличными. Мы питались свежими продуктами, приготовленными несколькими сменившими друг друга поварами, персидскими и индийскими. Некоторые из них страдали от пьянства, другие — от трезвости. Работу по дому выполняли многочисленные слуги-арабы. Они нанимались к нам на службу худыми, а уходили заметно округлившимися. Нашим дворецким был несторианин по имени Мишель. Казалось, что он сошёл с картины Эль Греко. Здоровая жизнь на свежем воздухе пробуждала зверский аппетит, но кроме редких проблем с желудком, мы не страдали от серьёзных недугов. Жизнь на раскопе ведёт к mens sana in corpore sano[98].

Будет уместно, если я закончу свои нимрудские воспоминания рассказом об Агате, неизменно доброй, непрерывно излучавшей гармонию. В экспедиции она занималась реставрацией изделий из слоновой кости и вела каталог, а в первые годы заодно выполняла обязанности фотографа, позже на этом посту её сменила Барбара Паркер.

Мы построили для Агаты небольшой кабинет в дальней части дома, где она каждое утро работала над своими романами. Писала она очень быстро, печатая их сразу на машинке. Таким образом, сезон за сезоном было написано более полудюжины книг.

Агата помогала мне выдавать зарплату рабочим, стоя у небольшого окошечка в стене моего кабинета. То и дело до нас доносился возглас очередного гостя из Мосула: «Смотри скорее: Агата Кристи платит рабочим». Время от времени Агата развлекала нас забавными одами, некоторые из них я привёл в этой главе. Многие члены экспедиции были увековечены в стихотворных строках. Все оды писались на злобу дня, содержали отсылки к каким-то определённым событиям, и поэтому смысл некоторых из них могут понять только члены экспедиции. В заключение приведу стихотворение, посвящённое мне:

Лают собаки!В лагерь в Ираке

Следует ждать гостей.Кто там, аббат из Бенхэма?Или — отец Джей?

Шейх Дауд — молодец, но с раскопаОн бежит молодой антилопой.А директор — другой: он отринул покойИ к раскопу несется галопом.

Надеюсь, что, прочтя эти воспоминания о наших раскопках, читатель заинтересуется книгой «Нимруд и его руины»[99] — трудом, которым я в некоторой степени горжусь. Каждый археолог знает, что самая трудная часть его работы — это публикация результатов, и далеко не все справляются с этой задачей.

В книге «Нимруд и его руины» более шестисот страниц, и дополнительный интерес им придают более двух сотен иллюстраций, на которых в основном изображены выдающиеся произведения искусства. Я понимаю, что этот огромный труд содержит определённое количество неизбежных недочётов, но очень рад, что смог довести работу до конца — этим я обязан собственной выносливости и помощи моих преданных коллег. Я надеюсь, что эта книга, наряду с научными итогами раскопок, является достойным результатом длительной работы, которую сезон за сезоном, с 1949 по 1960 год, вела наша опытная команда.

Глава 19. Научные организации и их обитатели

Название, которое я выбрал для этой главы, напоминает мне о том, как я подавал в Торки прошение на предоставление мне права голоса. В очереди передо мной стоял душевнобольной. «Скажите, — сказал секретарь, — вы постоянный или временный обитатель нашей психбольницы? Если временный, у вас нет права голоса, а если постоянный, то оно будет вам предоставлено».