Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи

«Скажите мне, о мистер Рид,Вы думали о чём,Когда просил вас ЛевенштайнЕму построить дом?Что ощутили вы, узнав:Вас нанимает он?»Рёк из-за трубки мистер Рид:

«Что ж… Я был удивлён».«Когда же мистер ЛевенштайнСказал, что вы вольныТворить, как требует душа,И траты не важны, —Как вы восприняли тот факт,Что вам так верит он?»

Рид молвил, пуншу отхлебнув:«Что ж… Я был удивлён».«Богат, я знаю, Левенштайн,А также Финкельбаум.Так почему они заказОтдать решили вам?Ведь вы построили лишь печь,

Пусть план и был мудрён…»Сказал он, гладя прядь волос:«Что ж… Я был удивлён».«Когда вы справились с толпойЗастройщиков-чертей,Заполучили все ж доброНа кучу чертежей,

И дом пред вами наконецПредстал, как светлый сон,Что вы сказали, мистер Рид?»«Что страшно удивлён!»

Я также хотел бы выразить благодарность нескольким сменившим друг друга мутесаррифам, правителям Мосула, которые, несмотря на крайнюю занятость, не жалели для нас времени. Особенно нам помогал Саййид Каззаз, один из самых компетентных иракских политиков. Когда я с ним познакомился, он служил старшим клерком в Британском управлении в Мосуле под началом майора Уилсона, который и рекомендовал его к повышению. Саййид Каззаз предвидел наступление трудных времён и, дослужившись до министра внутренних дел, попытался уйти в отставку, но Нури-паша его не отпустил. Когда к власти пришёл Касим, верного сторонника Нури-паши, оставшегося без покровителя, казнили, обвинив в том, что он, будучи правителем Басры, приказал открыть огонь по бунтующим. Саййид Каззаз взял на себя ответственность за все отданные приказы. Смерть этого кристально честного и преданного человека была огромной потерей для Ирака. Он много раз навещал нас в Нимруде и следил за нашей работой с большой доброжелательностью. Мы оплакиваем потерю нашего доброго друга.

Старшие члены Службы древностей Ирака, работавшие под началом доктора Наджи Эль-Азиля, отличались исполнительностью и всегда были готовы пойти нам навстречу. Мы с большой любовью и уважением относились к Тахе Бакиру, эпиграфисту и очень достойному человеку, сменившему позже Наджи на посту. Его коллега Фуад Сафар, ставший впоследствии генеральным инспектором Службы древностей, был разносторонне одарённым человеком, талантливым лингвистом и известным археологом, занимавшимся раскопками Эриду. На долю Тахе Бакиру и Фуаду Сафару выпала нелёгкая задача — распределять археологические находки. Они консультировали директора со всей компетентностью, честностью и проницательностью.

Фарадж Басмачи, честнейший человек, сначала проявлял по отношению к нам некоторую ксенофобию, но вскоре сменил гнев на милость. Он был дружелюбен и не возражал, когда его водили за нос, но не отличался щедростью по отношению к археологам. После прекрасного сезона 1952 года мы проводили его в Багдад вместе с Моной Лизой из слоновой кости, также известной как «леди из колодца». Оплакивая потерю, мы украсили шляпную картонку, в которую она была упакована, чёрной лентой в знак траура.

С не меньшим удовольствием мы вспоминаем и другого нашего коллегу из Ирака, Саййида Иззет Дина эс Сандука, мистера Ящика, как он себя называл. Он мог в мгновение ока зарисовать любую находку, и набросок годился если не для финального отчёта, то для первого описания точно. Мы все прониклись симпатией к этому чудесному человеку. Ему очень повезло: у него поблизости, в Мосуле, жила кузина, и он то и дело гостил там по несколько дней. Как-то раз Иззет Дин попросил меня провести в дом его кузины электрическое освещение. В тех местах это была большая редкость, практически недостижимая роскошь. «Если вы захотите, у вас обязательно получится», — сказал он. Что же делать, я написал письмо одному британскому инженеру, жившему в Мосуле, известному мизантропу. «Мой друг, — писал я, — думает, что я обладаю властью над электричеством. Я сказал ему, что это не так, но, как настоящий друг, решил всё же написать Вам». Не прошло двух недель, как дом кузины Иззет Дина был полностью освещён. Бог сказал: да будет свет. И стал свет.