Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи

Наше путешествие по долине продолжалось не больше шести недель. Мы работали с большим интересом и чувствовали себя первопроходцами. До нашей экспедиции этот регион изучали очень мало, разве что покойный профессор Олбрайт[67] в 1926 году раскопал Телль-Зайдан, один из доисторических теллей в нижней части долины. Насколько нам известно, ни один профессиональный археолог не задержался здесь больше, чем на несколько дней, и не оценил невероятный потенциал здешних поселений. Отчёт о короткой разведке У. Ф. Олбрайта был опубликован в 1926 году в журнале «Man». Мы не должны забывать и о двух других исследователях, интересовавшихся долиной. Первый из них — великий французский археолог Рене Дюссо, в чьей книге «Topographie Historique de la Syrie Antique et Médiévale» («Историческая топография античной и средневековой Сирии») приводятся крайне интересные рассуждения об истоках Балиха. Во-вторых, римские укрепления, расположенные по берегам реки, упоминаются в подробнейшем исследовании отца А. Пуадебарда, озаглавленном «La Trace de Rome dans le desert de Syrie» («Римский след в пустыне Сирии»).

На мой взгляд, самое интересное в теллях долины Балиха — это данные, содержащиеся в их римско-византийских слоях. Исследователя здесь ждёт огромное количество никем не исследованных объектов. Впомним смелое высказывание отца А. Пуадебарда: «Целью всей наступательной политики Месопотамии со времён Траяна было установить границу на Хабуре. В результате отступлений граница всегда возвращалась к излучине Евфрата». Эта закономерность подтверждается восточными кампаниями императоров Траяна, Септимия Севера и Юлиана и временным отступлением с восточного фронта после смерти последнего.

Я был бы рад, если бы кто-нибудь из археологов, интересующихся романо-византийским периодом, исследовал этот район и высказал своё мнение о том, как завоевания того периода завершились установлением удивительного pax Romana[68]

, который стремился следовать принципу «parcere subjectis et debellare superbos»[69].

Нам повезло, что мы смогли выбраться из долины Балиха в конце года: с началом зимних дождей дороги в этих местах становятся непроходимыми. К нам судьба была благосклонна: мы добрались из Телль-Абьяда до Алеппо практически без происшествий, и только один раз, на малознакомом участке пути через степь, безнадёжно увязли в грязи. День, как нарочно, выдался жаркий, а воды с собой было в обрез. К счастью, мы наконец достигли берега Евфрата, переправились на другую сторону на старом расшатанном судёнышке и явились в дом нашего бригадира в Каркемише прямо к завтраку, совершенно изголодавшиеся.

Мы рассчитывали слегка перекусить: съесть несколько кусков хлеба и, может быть, запить их чашкой чая или кофе, — но хозяин дома, один из сыновей Хамуди, немало удивился нашей неслыханной просьбе и заявил, что никуда нас не отпустит, пока семья не приготовит роскошную трапезу. Это значило, что кто-нибудь отправится в деревню, забьёт барана и зажарит его. Нам не хотелось огорчать хозяев, а отказаться от подобного приглашения было бы очень грубо. Прошло не менее шести часов, пока нам наконец-то подали огромный обед, в том числе целого фаршированного барана и гору риса. К этому времени мы уже так проголодались, что кусок с трудом шёл в горло. В конце концов, бурно заверяя наших гостеприимных хозяев в признательности и дружеских чувствах, мы выдвинулись в Алеппо. Преодолев семьдесят миль пути, к вечеру мы добрались до отеля «У Барона» в Алеппо, где нас принял радушный Коко, армянин, которого на самом деле звали Мазлумьян. С тех пор как мы познакомились с ним сорок лет назад, я получаю от него открытки на каждое Рождество.

Коко Барон был plus anglais que les anglais[70] и какое-то время служил в военно-воздушных силах. Гостей он принимал с исключительным радушием, особенно археологов, которым приходилось останавливаться в Алеппо. Мы с глубокой признательностью вспоминаем его щедрость, приветливость и доброту. Он был человек, многое переживший. Женат Коко был на англичанке.

В Алеппо жил и ещё один прекрасный человек, наш добрый друг доктор Эрнест Алтунян, наполовину ирландец, наполовину армянин, женатый на сестре философа и историка из Оксфорда, Р. Дж. Коллингвуда. Отец Эрнеста Алтуняна был совершенно удивительным человеком и известным во всём мире нейрохирургом. В детстве он служил уборщиком у каких-то американских миссионеров в Мараше. Заметив блестящие способности мальчика, хозяева отправили его учиться в Стамбул. Оттуда он отправился в Париж, а потом основал некогда знаменитую больницу в Алеппо, которая выстояла благодаря его сыну. Теперь её, к сожалению, больше нет. Старик никогда не лечил пациентов бесплатно, и в Сирии любой с радостью заплатил бы, сколько смог, только чтобы им занимался этот человек. Его считали волшебником, почти что бессмертным. Этому замечательному старику уже перевалило за девяносто, когда он женился на англичанке, на добрых шестьдесят лет его младше, и успешно вырезал ей опухоль мозга, за которую не брался ни один хирург.