Агент сигма-класса. Больше, чем адъютант

Несколько секунд я прислушивался к ощущениям. Нет, не к ноющей ране, из которой хлынула кровь, совсем нет. В каком-то смысле переносить удары и ожоги собственного тела было даже легче, чем чувствовать боль других пленников. Я прислушался к тонкому, еле заметному аромату тмина. Так пахнет удовлетворение. Несмотря на то, что траск внешне недоволен, внутренне он испытывает удовлетворение.

— Ты меня знаешь? — неожиданно осенило меня, и я прищурился, чтобы рассмотреть в сумерках пещеры предводителя пиратов.

Конечно, я видел его и на голоизображении, но никак не мог припомнить, чтобы мы встречались раньше. Вместе с заданным вопросом от траска повеяло лёгкой досадой.

— Ты меня знаешь, — уже утвердительно повторил. — Так значит, это месть?

— И с чего же ты так решил, адмирал? — насмешливо поинтересовался Аль-ир-Норбед, но интонация меня не обманула.

— Ты сказал, что я не должен умереть от голода. Однако ты не хочешь перевести меня в другую клетку и разумно использовать в качестве рабочей силы. Ты главарь работорговцев, но лично приносишь еду пленному и при этом наслаждаешься его страданиями.

Несколько секунд стояла тишина. Раздавались лишь предсмертные хрипы из соседних клеток да харкающий надсадный кашель. В конце длинного, выдолбленного в камне коридора кто-то со стоном упал на голый камень, а ко мне пришла волна ненависти и желания умереть. Я стиснул зубы и попытался абстрагироваться от внешнего мира. Именно в этот момент траск внезапно заговорил:

— Ты должен умереть от эмоций, цварг. Медленно, мучительно, болезненно. От голода или жары будет слишком просто.

Несколько секунд ушло на то, чтобы собраться с мыслями и переварить услышанное. Оказывается, я всё-таки был прав. Это особо изощрённая пытка. Беру свои слова назад насчёт «тупых». Это, скорее, тянет на «оригинально».

— Почему? — только и смог выговорить, прежде чем закашлялся. Какой же здесь всё-таки дрянной и сухой воздух, даже для представителя моей расы.

— Я сразу узнал тебя по внешности, но когда ты представился, всё окончательно встало на свои места. Ты должен умереть так же мучительно, как и моя сестра.

Вселенная, что здесь происходит? Какая сестра? Я с женщинами не воюю.

— Я с женщинами не воюю.

Аль-ир-Норбед несколько секунд молчал, но потом всё-таки соизволил заговорить.

— Ладно. Говорю один раз и потому, что ты добровольно предложил свою жизнь в обмен на чужие. Восемьдесят два года моя семья очень сильно нуждалась в кредитах. Мы считались обедневшим родом на своей планете. Я и моя младшая сестра-близнец Ликрых-ир-Норбед покинули родную систему, чтобы попытать счастье во Вселенной и найти средства. Нас устраивали любые ресурсы, будь то редкие растения, животные или металлы. Хоть что-нибудь, чем можно было бы торговать с Федерацией. Мы с экипажем, состоявшим из слуг, только-только обнаружили эту планету и поняли, что здесь находятся бесценные залежи иридия. Моя сестра была очень предприимчива и образована. Она рассчитала, как можно пробурить коридоры в скалах, чтобы они не обрушились, построила схемы и даже нашла небольшое ущелье, через которое стало возможным попасть внутрь гор без специального оборудования. Так как она лучше переносила жару, чем я, Ликрых попросила оставить ей нескольких слуг, чтобы они помогли ей разрабатывать шахту и к моему возвращению добыли хотя бы чуть-чуть драгоценной руды. Я же должен был взять оставшихся слуг, вернуться на родную планету, сообщить о находке, убедить родственников потратить последние сбережения на горнодобывающее оборудование.

— И что случилось?

Пока Аль-ир-Норбед говорил, от него веяло вполне приемлемыми эмоциями тоски, но вместе с бета-колебаниями, доносящимися от соседних клеток, я чувствовал, что с трудом пребываю в сознании. Ещё немного — и отключусь. Необходимо было поторопить собеседника.

— А случилось то, — траск даже не разозлился из-за того, что его перебили. Наоборот, от грузной фигуры пахнуло мрачным удовлетворением, — что когда я вернулся, то обнаружил пустые ящики из-под иридия, мёртвых слуг и сошедшую с ума Ликрых.

— Что? Сошедшую с ума?

Траск поморщился.

— Я не знаю, как вы это называете, но когда я её оставлял, она была радостной и улыбающейся девушкой, полной надежд на светлое будущее. А когда нашёл её, то её руки постоянно дрожали, она лепетала бессвязные вещи и боялась собственной тени.

Прежде чем задать очередной вопрос, пришлось сглотнуть сухим горлом, так сильно меня затошнило от пришедшей волны ужаса из противоположной части коридора.

— И? Причём тут цварги и твоя месть?

— А притом, что это сделал цварг! И не просто кто-либо, это сделал Сириль Нуаре! Твой родственник!

Имя троюродного дяди эхом пронеслось у меня в голове. Что? Как такое возможно? Он всё-таки был здесь?

— Как ты это узнал? — произнёс сквозь сжатые зубы, чтобы не взвыть от боли. Пришлось даже опереться рукой на пол. Тот, кто ещё полчаса назад мучился открытыми язвами, всё-таки умер.

Траск несколько секунд смотрел на меня, явно наслаждаясь моей болью.