Порой я проклинала себя за то, что так и не сказала Даррену, как в действительности к нему отношусь. Я понимала, что он не ответил на мои приставания у себя дома, отказал даже в поцелуе, но, тем не менее, мне до безумия хотелось признаться ему. Останавливал меня страх и понимание, что так я вижу Даррена хотя бы урывками, а если откроюсь, то, возможно, он станет избегать меня по-настоящему.
Мне нравилось в адмирале абсолютно всё. Порой я незаметно проскальзывала в его пустую каюту на Молниеносном и часами ходила по ней, трогала стол, за которым он любил работать, лежала на кровати, обнимая подушку, насквозь пропахшую цваргом, проводилась рукой по рубашкам, отчаянно завидуя последним. Ведь они имели возможность соприкасаться с его горячим телом. Вселенная! Я никогда не знала, что можно настолько сильно и безответно полюбить кого-то.
Но самыми выматывающими часами были предрассветные, когда уже не спишь, но ещё и не бодрствуешь, и воспалённый мозг функционирует, смешивая воспоминания и фантазии. Мне постоянно виделся Даррен без одежды в шварховой каюте на космической станции, его шикарное тело, бугрящиеся мышцы, вздыбленная тёмно-розовая плоть и взгляд, приковывающий к себе похлеще ферромагнитов. Собственный мозг играл со мной злые шутки и подкидывал картинки, как адмирал Нуаре, широко расставив колени, нависает надо мной. Горячее дыхание. Сильные руки по обе стороны от моих плеч. Влажный язык. Жемчужная капля на тонкой кожице. От безысходности и отчаяния я комкала простынь, до скрипа сжимала челюсти, пытаясь выкинуть развратные мысли, а затем неизменно шла в санблок, чтобы потратить запасы холодной воды.
— Адъютант Клифф?
— А?
Я обернулась и поняла, что уже какое-то время стою перед дверью в собственную каюту и тупо пялюсь на биосканер. Привычно положила ладонь и сказала:
— Проходите, кадет Алие. Садитесь на стул, я ещё раз посмотрю на вашу травму.
Жюль послушно прошмыгнул внутрь и уселся на сидение. При этом он настолько мило обвил хвостом ножки стула, что мне так и захотелось сказать: «Да не съем я тебя, не съем!» Я демонстративно спокойно вышла в санузел, чтобы помыть руки, и подошла к цваргу. Перьев и каких-то других видимых соринок в ране я не нашла, но вот что мне не понравилось, так это то, что кровь за это время так и не остановилась. Тёмно-багровая жидкость продолжала медленно идти из небольшой ранки у основания рога. Шварх! Я совершенно не разбираюсь в анатомии цваргов. Точнее разбираюсь, но ровно настолько, чтобы знать самые уязвимые места противника и в кратчайший промежуток времени принять решение «куда бить». Может, задет какой-то важный сосуд? Гм-м-м…
Я потрогала сам рог, провела пальцем вдоль рельефных линий, аккуратно пощупала голову около раны. Жюль заёрзал на стуле и громко запыхтел.
— Больно? — уточнила, отдёргивая руку.
— Не-е-ет… — произнёс парень, отчаянно краснея. — П-п-прриятно.
Покачала головой. Всё ясно, если мысли скакнули в другое место, то до приезда дока точно продержится. Отошла к встроенному шкафу, в котором держала аптечку, выданную мне Особым Отделом, покопалась и нашла в ней тот самый спрей. Андрэ настаивал, чтобы я им обрабатывала каждую ссадину. Он даже сказал, что эта вещь может замедлить действие яда, если рана нанесена клыками опасного хищника. Вернулась к кадету и тщательно сбрызнула всю красную полосу. К внутреннему удовлетворению кровь тут же остановилась. А вот Жэль окончательно превратился в юлу.
— Что такое? — строго спросила.
— Щиплет, — пожаловался кадет и тут же добавил, состроив жалобную моську: — А вы не подуете?
Я фыркнула.
— Потерпишь. Но если сильно щиплет, то можешь встать под кондиционер в рубке, он достаточно мощно дует. Ну и в следующий раз будешь расторопнее, — ответила, незаметно для себя переходя на «ты».
— Ну, кондиционер это не то-о-о… — протянул кадет Алие, мечтательно прикрывая веки.
— Женские пальцы на рогах приятнее, — заключила я, складывая руки на груди.
— Ага, — тут же подтвердил Жюль и тут же ойкнул, распахнув глаза. — Ой, это не то, что я хотел сказать. То есть то, конечно, но не то, — окончательно запутался в собственных словах цварг. Видимо, всё-таки неслабо его приложило крылом животного. — Рога — это очень чувствительная часть тела, и когда её касаются, это всегда приятно. И бета-колебания в таком случае ощущаются особенно ярко.
— Да? — Мне даже стало интересно. — Выходит, ты смог почувствовать моё настроение?
— Эм-м-м, нет. — Цварг снова густо покраснел и потупился. — У меня, наверное, рога ещё недоразвиты. Я многих чую, но не вас, адъютант Клифф.
Я задумчиво кивнула, размышляя о том, как интересно устроены наноботы. Выходит, они блокируют мои эмоции даже тогда, когда я непосредственно трогаю антенны цваргов. Хотя, быть может, дело в том, что кадет Алие действительно ещё очень молод по меркам своей расы?
— Жюль, а расскажи мне про ближний круг, пожалуйста.
— Ближний круг? — Жюль сделал настолько непонимающее лицо, что я поверила бы ему, не рассказывай об этом мне Райан в своё время.
— Да, я слышала, что у цваргов есть такое понятие.