Агония обреченных

— А действительно все просто! Видимо, в Вашингтоне еще остались думающие люди. — Макбирни панибратски, словно старого приятеля, с которым знаком тысячу лет, хлопнул Бредли по плечу. — А вам, мистер Бредли, я смотрю, палец в рот не клади, отхватите всю руку…

Четверка давно уже скрылась среди деревьев лесной чащи, и их голоса постепенно стихли; на мостках, а точнее, в катере, остался только негр, который продолжал возиться в двигателе. Через какое-то время он выпрямился и посмотрел в том направлении, в котором скрылись его недавние пассажиры; тишину нарушала только разноголосица птиц и звенящий писк москитов. Выждав еще несколько минут, негр (пока выжидал, он стоял в катере, вытирал руки промасленной ветошью и незаметно, но внимательно прощупывал взглядом окрестность) спрыгнул в воду, зашел в густые прибрежные заросли и, сложив у рта ладони, громко и пронзительно прокричал, имитируя крик птицы; через несколько секунд где-то вдали в ответ раздался точно такой же крик.

Уже в лагере, оставшись с Роучем наедине, Бредли спросил:

— Я надеюсь, нашу с вами договоренность вы не нарушили? Не сообщили об истинной цели моего приезда?

— Ну что вы, мистер Бредли… Я заинтересован в установлении истины не меньше вас. Зачем мне рисковать и — в случае чего — отвечать за чужие грехи? Ведь комплектованием группы и формированием командно-преподавательского состава занимался не я — подключился уже позже. Я лишь отвечаю за подготовку группы, функционирование лагеря в целом. Мы ведь с вами об этом уже говорили…

— Я помню, мистер Роуч, помню. Важно, чтобы это помнили и вы. А теперь слушайте, что надлежит вам сделать; настала пора посвятить вас в мой план действий.

Официальная цель приезда Бредли — инспекторская проверка и оценка боеготовности группы «Москит».

Глава 7

Тридцатого марта 1961 года реактивный самолет президента США, на борту которого кроме самого Джона Кеннеди находился и сенатор от штата Арканзас Фулбрайт, плавно оторвался от взлетно-посадочной полосы и взял курс на Палм-Бич.

Именно его, Джеймса Уильяма Фулбрайта, председателя сенатской комиссии по иностранным делам, слывшего одним из самых высокообразованных и интеллектуальных членов Сената, Кеннеди пригласил на семейную виллу. Президент хотел знать его мнение по вопросу, который практически с самого начала срока президентства не давал покоя.

С тех пор как Джон Кеннеди, уступив давлению директора ЦРУ Аллена Даллеса, дал согласие на проведение операции по Кубе, его не покидало чувство смутной тревоги. Он понимал, сколь малы шансы на успешное проведение операции только силами формирований, состоящих из одних кубинских эмигрантов без массированной поддержки ВВС США. Он понимал также, что окажи он, Джон Кеннеди, такую поддержку — а скрыть участие США в операции по свержению режима на Кубе вряд ли удастся — то это уже будет означать вмешательство Америки во внутренние дела суверенного государства и неминуемо повлечет за собой отрицательный резонанс общественного мнения и вызовет бурю протеста во всем мире. Кеннеди не хотел этого; это было против его принципов, шло вразрез его предвыборной программе. Не хотел и еще большего обострения международных отношений с Советским Союзом, по крайней мере сейчас, на этом этапе. Тем более, накануне встречи на высшем уровне, приглашение на которую Кеннеди уже отправил Хрущеву. А так как сенатор был известный специалист по международным вопросам, Кеннеди было важно знать мнение именно такого человека, как Фулбрайт.

Когда самолет вырвался из ватного плена облаков, в иллюминатор буквально влился яркий свет солнца и заставил сенатора прищуриться. Он задернул шторку и вновь непринужденно откинулся на мягкую спинку кресла, но внутренне он оставался сконцентрирован максимально и время от времени бросал короткие тревожные взгляды на президента.

— Напитки, мистер Фулбрайт…

Приветливо улыбаясь, миловидная стюардесса (президент не страдал плохим вкусом; красоту, особенно женскую, ценить умел) остановила около кресла сенатора небольшую тележку с хрустальными фужерами и бутылками с яркими этикетками.

— Колу, пожалуй…

Стюардесса налила в один из фужеров; сенатор кивком поблагодарил, улыбнулся и вновь бросил тревожный взгляд на президента. Кеннеди сидел чуть поодаль, погруженный в чтение.

Узнав о готовящейся операции по высадке экспедиционной бригады на побережье Кубы, Фулбрайт подготовил меморандум, в котором изложил свое видение вопроса, и вручил документ президенту, едва самолет набрал высоту.

«Миллионы людей по-прежнему считают, что Соединенные Штаты инспирировали вторжение Кастильо-Армаса в Гватемалу в 1954 году; однако участие США в этом деле было гораздо лучше скрыто, чем сегодня в деле с кубинскими эмигрантами, — в третий раз перечитывал президент выделенные им цитаты в тексте меморандума, которые наиболее точно отражали его собственные мысли. — Более того, по мере усиления деятельности кубинских эмигрантов, направленной на свержение Кастро, все труднее будет скрыть участие США в этом деле…