Айн Рэнд. Эгоизм для победителей

«Рорк развернулся. Он стоял по другую сторону стола. Схватив рисунок, он стремительно выбросил вперёд руку с карандашом, и тот зашелестел по бумаге, прочеркивая чёрные жирные линии поверх неприкосновенной акварели. Под этими линиями исчезли ионические колонны, фронтон, портик, шпиль, маркизы, кирпичи. Выросли два каменных крыла, выплеснулись широкие окна, балкон разлетелся вдребезги, а над морем взмыла терраса. Всё это делалось, пока остальные соображали, что, собственно, происходит… Наконец Рорк на долю секунды поднял голову и посмотрел на Хеллера. В дальнейшем представлении никто больше не нуждался; это и так было как рукопожатие».

Хеллер сразу же даёт Рорку его первый крупный заказ. Напряжённое, драматичное описание этого момента делает его живым и эмоционально значимым. Даже в чванливом Times Literary Supplement признали, что «каким-то образом [Рэнд] сделала роман на удивление читаемым»[190]

. Благодаря нескольким пьесам, сценариям и одному роману Рэнд развила стремительный и захватывающий стиль повествования, с лёгкостью удерживавший внимание читателя.

Однако для многих читателей «Источник» было больше, чем просто история. Книга, как это было понятно из писем поклонников, которые начала получать Рэнд, породила множество восторженных отзывов[191]

. В этих лихорадочно, на скорую руку написанных письмах люди рассказывали о том, как книга повлияла на их жизни. Для многих «Источник» стал сродни откровению. Один из читателей, повторив слова Девитта Эмери, сказал Рэнд: «Это будто ты проснулся в первый раз». Метафора пробуждения была наиболее популярным среди читателей средством описания произведения Рэнд. Молодые люди были особенно благодарны за её настоятельное утверждение о том, что нужно прислушиваться к своим мечтам и стремлениям, невзирая на последствия. Один 18-летний начинающий писатель вцепился в книгу как в спасательный круг: «Но теперь, когда я достигаю точки (а в последнее время я достигаю её часто), когда боль просто не может стать ещё сильнее, я читаю фрагмент, любой фрагмент «Источника». Рэнд ожидала такую реакцию и в самом деле надеялась воззвать к самым глубинным чувствам читателя. В письме Эмери, которое она написала ему вскоре после публикации, значилось: «Пришло время осознать, как это делают красные, что распространение наших идей в художественной форме – это великое оружие, потому что взывает к эмоциям общества, а также к его интеллектуальному отклику». Продажи «Источника» подтвердили правоту Рэнд. После того как критика и рецензии постепенно начали уходить из памяти людей, продажи книги, вместо того чтобы снизиться, только увеличивались год за годом. Читатели открывали её для себя, убеждались в её силе и рекомендовали своим друзьям[192]

.

Среди самых преданных поклонников Рэнд были те, кто руководствовался её персонажами как мерилом самооценки и саморазвития. Они не хотели попадать в категорию секонд-хендеров, которых так презирала Рэнд. Один армейский лейтенант признался Рэнд: «Как бы я ни восхищался Рорком, у меня нет сил действовать, как он… Возможно, я в итоге больше похож на Гейла Винанда, потому что у меня нет причин думать о том, что я смогу выдержать больше, чем он». Прочие благодарили «Источник» за то, что он помог им выбраться из конформизма и не дал сдаться. Прочитав книгу, кто-то сказал Рэнд: «Я был сильно озадачен и напуган. Но озадаченность победила страх… Спасибо вам». Одна девушка сравнивала себя со всеми героями романа по очереди, прежде чем прийти к выводу: «Я – это я и живу с тем, чего по-настоящему хочу». Убедив читателя принять или отвергнуть параллель между собой и её персонажами, Рэнд вдохновила многих на собственный выбор и мотивацию в жизни[193].