Академия последних рубежей

.— Рейсте сель Маре! Вы меня слышите? Вам плохо? Имоджин!

Первое потрясение отступило, и она вновь смогла воспринимать действительность. Действительность ворвалась в ее мысли тревожным голосом Альграта. Тот осторожно тормошил ее за плечи и пытался поймать ускользающий взгляд.

— Все в порядке, — отозвалась Имоджин. — Это не отсроченные чары инниари или что-то в таком роде. Я просто кое-что поняла. Алессар пытался меня искать? Говорят, истинная магическая связь в этом помогает.

Альграт даже забыл привычно поморщиться, услышав имя врага. Его взгляд затопило бесконечное облегчение.

— Ему не сообщали, что вы исчезли. Истинная связь, к слову, ни кайаса не помогает, это просто романтические бредни.

— Но он же следит за новостями? Должен следить. Если меня искали патрули, а по радио рассказывали, что пропала студентка, как он мог хотя бы не поинтересоваться, кто именно пропал?

— К чему вы клоните? — спросил Альграт.

— Да так. Ни к чему.

Имоджин выдохнула, и ей показалось, что из тела резко ушла вся сила. Все стало безразлично, неинтересно, и на все, что было раньше важным, стало наплевать. Она понимала, что это не чары, это просто защитная реакция на ужасную догадку — и больше не боялась, что яд инниари уже бежит по венам, готовый вот-вот уничтожить личность. Она знала, что с личностью ничего не случится. Сейчас только пройдет несколько мгновений... потом еще несколько... и она сможет решить, что делать с информацией об Алессаре.

— Что-то вы мне не нравитесь, — произнес Альграт, подозрительно ее разглядывая.

— Серьезно? — безучастно откликнулась Имоджин. — А мне казалось, что нравлюсь. Может, поцелуете меня, а? Только не говорите, что для вас слишком аморально целовать чужую невесту, все равно не поверю!

— Я произвожу впечатление аморального типа? — вздернул брови Альграт, склоняясь к ней и притягивая к себе за плечи. — Впрочем, вы правы.

Теперь он говорил тише, а Имоджин напряженно вслушивалась в его полушепот, подавшись навстречу. Она чувствовала его дыхание на своих губах и едва ощутимый горьковато-свежий запах. И думала, что мораль никогда не имела значения. Особенно та ее часть, которая утверждала, что между мужчиной и женщиной может что-то быть только после официальной помолвки, брачных обетов или, в крайнем случае, по большой любви.

Без любви наверняка куда удобнее.

— Вы правы, но к обсуждению аморальности мы вернемся потом, — говорил тем временем Альграт. — И вы сможете проверить все, что захотите. Но сначала скажете, что, к Темным, успело случиться в вашей голове, отчего вам вдруг срочно понадобилось забыть о драгоценном Алессаре!

Он легко, но со злостью встряхнул Имоджин. Ее голова безвольно мотнулась, а из груди вырвался смешок.

— А вы не знали? Он, скорее всего, состоит в Собирателях пепла. Значит, он лгал, что был не в курсе планов дяди. Я забыла об этом, я вообще многое забыла, когда очнулась посреди улицы на втором плане. а теперь вот вспомнила.

Альграт отпустил ее и выпрямился на сиденье. Машина все еще стояла у стены сада. Свет фонаря лился в салон, и чудилось, что там светло как днем.

— Так. Это уже интересно.

Имоджин снова рассмеялась. Ему интересно! Ему интересно, а у нее рушится целый мир.

.ладно, половина мира. Или треть. Или какую часть ее жизни занимал Алессар?

— Вы уверены? — спросил Альграт. — С чего вы взяли, что он один из Собирателей пепла?

— Я нашла дневники наблюдений за тварью. За пленным Сиятельным, как я понимаю. Да я вам писала! Там упоминался отец Алессара, он ставил какой-то эксперимент. А если отец был в обществе, то и сына могли пригласить.

— Могли. Хм, возможно. Я проверю кое-какие его связи. Только не вздумайте давать ему понять, что о чем-то догадываетесь!

— Вы меня переоцениваете, — буркнула Имоджин.

Если она увидит Алессара, то не сможет держаться как обычно. Просто не выдержит. Обязательно задаст вопрос... или выцарапает глаза. Или расторгнет помолвку. Может, действительно лучше расторгнуть помолвку? И можно будет с чистой совестью не думать об Алессаре и всех неприятностях, связанных с ним. Надо же, пара неприятных разговоров, одно дурное подозрение — и «неприятности» уже почти затмили все хорошее, что было между ними. И Алессар не пытается сделать шаг навстречу. Так может, лучше порвать со всем этим.

— Вы все же постарайтесь, — вздохнул Альграт. — Если чувствуете, что не сдержитесь, то не связывайтесь с ним пока что. Пойдемте.

— Я найду дорогу до Академии, спасибо, — вяло ответила Имоджин.

Он молча выбрался из машины, открыл дверцу и протянул руку. Ничего не оставалось, кроме как взяться за эту руку и шагнуть на мостовую. А Имоджин с удовольствием сидела бы в машине до утра. В тишине. Сидела и думала, во что она все-таки ввязалась и как умудрилась за пару недель разрушить ориентиры, лишиться почвы под ногами, потерять веру в тех, кого считала близкими.

— Я хочу поработать с вашей памятью, пока вы не легли спать. Может, вспомните хоть что-то из минувших суток. Устали?

Альграт снова вежливо предложил ей руку, и Имоджин положила ладонь на сгиб его локтя.