Академия последних рубежей

— Алессар мне не родственник, — выговорила Имоджин. Она попыталась сдержать смех, но не смогла и, сдавленно хрюкнув, расхохоталась так, что оглянулись несколько посетителей, стоявших посреди зала и выбиравших столик.

— Это несущественно, — отмахнулся Альграт. — И все-таки что насчет вознаграждения?

— А в какой валюте вы берете оплату? — Имоджин склонила голову набок.

Он хотел ответить, но не успел.

Бормотание радио вдруг стало громче, и все, кто был в зале, замерли, недоуменно прислушиваясь. У входа на кухню что-то упало.

Ведущий торопливо говорил, и в его голосе потрясение мешалось с паникой.

Глава 18

— .. .Канцлер выступил со срочным обращением к нации. Мы пускаем эту запись в неизменном виде. Оставайтесь с нами, чтобы узнать больше подробностей.

Корреспондент Первого Алгимирского радио уже выехал в Золотой бастион, чтобы узнать детали из первых.

Скороговорка оборвалась. В эфире что-то зашипело, и раздался голос Канцлера. В отличие от ведущего, он звучал непоколебимо спокойно и твердо. И тем невероятнее казались слова, которые он произносил.

— Я рад сообщить, что мы возвращаем в Алгимиру изначальный общественный уклад, который был установлен богами, но от которого наши предки отступили пятьсот лет назад, повергнув страну в хаос вседозволенности.

Имоджин округлившимися глазами посмотрела на Альграта — и наткнулась на такой же ошарашенный взгляд.

— Я рад анонсировать возвращение Сиятельных Богов в мир. Нулевой план будет открыт, а судьбу второго плана решат Сиятельные Боги. Они сотворили все сущее, им и должно распоряжаться его настоящим и будущим. Я рад приветствовать возвращение естественного порядка вещей и надеюсь, что вы, мои соотечественники, порадуетесь вместе со мной. После возвращения Сиятельных Богов не будет поста Канцлера и будет упразднена вся человеческая власть, если только они не захотят делегировать мелкие дела своим мирским рабам. Однако я подготовил несколько последних распоряжений. Во-первых, я распускаю Совет Пятидесяти. Вместо него будет созван Совет Двадцати, который состоит из лучших магов, верных Сиятельным Богам. Их имена.

Он начал перечислять фамилии. Все эти маги входили в прежний Совет. Наверное, из него просто вышвырнули всех, кто не принадлежал к Собирателям пепла.

А если в Совете оставили только Собирателей, то...

Прозвучало имя Алессара. И Имоджин зажмурилась, еще не зная точно, что сулят эти перемены, но уже понимая, что избавиться от Алессара теперь станет еще сложнее, чем казалось раньше.

— Этим магам отныне принадлежит вся полнота мирской власти, и граждане Алгимиры обязаны повиноваться их приказам безоговорочно. — Канцлер одной фразой уничтожил все проблески надежды на освобождение. — Во-вторых, я упраздняю Корпус по делам инниари. Потомки Богов не могут и дальше считаться нашими противниками. В-третьих, я приказываю властям каждого города в течение двух дней организовать и провести праздник в честь возвращения Сиятельных Богов. Дорогие соотечественники, ничего не бойтесь и не экономьте — Боги непременно заметят тех, кто искренне рад воссоединению с ними. В Золотом бастионе, Посольском доме и Академии магии будут проведены балы. Через два дня, двадцать третьего алсара, Сиятельные Боги вернутся, и наш мир вновь станет таким, каким он был создан. Слава Сиятельным!

Трансляция оборвалась, и в эфире воцарилась мертвая тишина.

И не только в эфире. Умолкли голоса в зале и на кухне, вялая перебранка за окном и чей-то смех. Мир ненадолго застыл. Имоджин стало жутко от этого ощущения — словно все живое исчезло, погибло в одночасье, и она осталась одна в пустоте, наполненной едва различимым плеском волн.

Потом на кухне опять что-то упало и разбилось, и иллюзия разбилась тоже. Имоджин снова посмотрела на Альграта, и из груди вырвался хриплый нервный вздох.

— Он серьезно? Что. что происходит?

— Похоже, что серьезно, — медленно ответил Альграт.

Он выглядел не менее потрясенным. Но не удивленным.

Почему? Участвовал в подготовке этого чудовищного спектакля? Или.

В голове у Имоджин мгновенно, вспышкой, пронеслись давно известные сведения. Альграта как полукровку считали чуть ли не прислужником инниари, многие члены Совета были против того, чтобы он занимал свой пост, но Канцлер, пользуясь правом вето, не давал им его сместить. Но, в отличие от Альграта, неизменно сохранял авторитет, оставался главным оплотом в борьбе с кознями инниари.

— Вы знали, — сказала Имоджин скорее утвердительно, чем вопросительно. — Вы знали, что Канцлер играет на стороне инниари?

— Это я знал, — помолчав, ответил Альграт. — Точнее, догадывался, но с высокой долей вероятности.

«А сам-то ты играл на их стороне?» — хотелось спросить Имоджин. Однако она не стала. Альграт мог блестяще притворяться, но она видела, что он был за бортом интриги. А между тем его Корпус упразднили. И что бы ни ждало Алгимиру дальше, ни у одного инниарца уже не было права вмешаться.

Радио ожило. Ведущий, растерявший всю бойкость, заговорил: