Академик Г.А. Николаев. Среди людей живущий

Бывало, начнешь его отговаривать: «Георгий Александрович, здесь и музеев-то нет...» — «То есть как нет? Краеведческий музей есть? Вот туда и пойдем, узнаем побольше о городе!» После музея едем на Рижское взморье. Он обязательно должен искупаться. Температура воды, помню, была 18 градусов, но это деда не остановило. Залез в воду, выбежал на берег, сделал гимнастику, оделся: «Хорошо! А теперь давайте пройдемся босиком по песочку вдоль моря, километра два-три». Идем до ближайшей станции электрички, едем в Ригу и садимся на поезд, следующий до Москвы...

— Таким образом, за четыре дня он успевал и поработать, и отдохнуть...

— Все в темпе... И добавь к этому постоянные заметки, которые Николаев записывал в блокнот. Они служили основой для отчета о командировке и рассказов о путешествии, все это обязательно обсуждалось на кафедре.

Георгий Александрович обыкновенно брал отпуск на 5 дней зимой, 5-10 дней осенью (никогда — на месяц). Покупал путевку в какой-нибудь скромный дом отдыха. В марте обыкновенно ездили на несколько дней в Баковку, жили в комнате втроем-вчетвером, завтракали — и на лыжню. Доходили до станции Жаворонки, оттуда — в Крекшино. В день наматывали 25-30 километров. Ходили по трассе от Белорусской до Киевской железной дороги. Летом — пешком. Регулярно выбирались плавать в бассейны «Чайка» и «Москва».

— Георгий Александрович Николаев чрезвычайно уважал спорт.

— Да. Он часто навещал спортивные лагеря МВТУ в Ступине, Джан-Тугане, Эстонии и Латвии.

— Знаю, что Николаеву нравилась НОТ — научная организация труда, — перевожу разговор на другое, — но он никогда не уделял ей чрезмерно много внимания. Гораздо важнее, по его мнению, было схватить общую идею работы, не зацикливаться на второстепенном и еще — не раскачиваться на старте, сразу брать быка за рога. Помню, говорил мне: «Докторскую надо делать быстро, дорогой Сережа».

— И от нас, преподавателей, требовал того же. Николаев говорил: «Преподаватель, особенно доцент или профессор, не должен зацикливаться на своем курсе. Важно, чтобы он мог читать и сопротивление материалов, и теоретическую механику, и физику, и черчение, и тепловые процессы сварки, и прочность конструкций». Поэтому сотрудники кафедры сварки были взаимозаменяемы, что повышало мобильность коллектива, а в случае необходимости успешно работали и на других кафедрах: «Черчение», «Теория машин и механизмов», «Сопротивление материалов». Мы учились у Георгия Александровича обязательности в проведении учебного процесса. Если за ним был записан курс лекций, он читал его от начала до конца, не прося подмены, без скидок на проректорские, а потом ректорские обязанности. Лишь в редких случаях, когда ему нужно было участвовать в сессиях Верховного Совета РСФСР или ином важном форуме, его заменял Валерий Михайлович Сагалевич.

— Георгий Александрович старался учить людей своим примером?

— Именно так. Своим примером, а не административной жесткостью он боролся против неорганизованности некоторых сотрудников. В 9.00 уже был на работе. При этом служебной машиной, как ты верно пишешь, для поездки от дома до работы не пользовался. Часто мы ходили в МВТУ пешком от его дома на «Маяковской» через «Кировскую» и «Лермонтовскую». На такую прогулку уходило часа полтора, поэтому выходили из дома в 7.30...

— И в спортивных мероприятиях кафедры он был примером?

— Еще каким! Георгий Александрович организовал традиционные лыжные соревнования на приз А.Г. Чернышева. Сам всегда в них участвовал. Побеждали в гонке сильные спортсмены — мастер спорта Олег Стеклов, Юрий Кондрашов. Однажды и мне удалось выиграть... А Георгий Александрович шел дистанцию в своем темпе, приходил последним и посмеивался: «Я не ставлю перед собой задачу взять приз». Но сам факт его участия заставлял собираться всех. Николаев всегда успешно сдавал нормы ГТО, и кафедра в этом отношении была на высоте.

— Он оставался в движении до последних лет жизни?

— Да. После семидесяти пяти ему стало трудно ходить в многокилометровые лыжные походы. Мы гуляли по Сокольникам, иногда просто вдоль городских магистралей. Иной раз кто-то из спутников проявлял недовольство экологической обстановкой: «Георгий Александрович, мы здесь дышим выхлопными газами!» — «Ничего, — отвечал он. — Надо адаптироваться ко всему. Пока мы движемся, перемелем все. Вот Слава (он кивал на меня) служил на подводной лодке и месяцами дышал воздухом с повышенным содержанием углекислого газа, но, благодаря занятиям спортом, сумел скомпенсировать воздействие этого вредного фактора». В Георгии Александровиче была какая-то внутренняя сила духа. Он отличался позитивным мышлением, и это поддерживало его здоровье не меньше, чем спорт...

Владимир Никитич Волченко[7]