Академик Г.А. Николаев. Среди людей живущий

Г.А. Николаев консультирует студентов. 1930-е гг.

Выпуск одной из кафедр МВТУ им. Н.Э. Баумана 1947 года

В 1949 году был объявлен дополнительный набор на вновь образовавшийся факультет СП («Сварочное производство»), деканом которого был назначен Г.А. Николаев. Встречает меня однажды Георгий Александрович и говорит:

— Володя, я со всех факультетов приглашаю по два человека на СП. Хотите?

— К вам, Георгий Александрович, с удовольствием!

Диплом я пришел защищать на кафедру сварки. Николаев ознакомился с моей работой, похвалил:

— Хорошо, что у вас такой основательный фундамент в математике и радиотехнике. Все-таки А-З — самый трудный для учебы факультет...

(Эта кафедра, которая сегодня именуется «Радиоэлектронные устройства», стала крупнейшей в МВТУ—МГТУ. Ее возглавляли известные ученые Б.С. Сацков, А.М. Кугушев, М.В. Вамберский, а ныне — академик РАН И.Б. Федоров, президент МГТУ.)

По окончании МВТУ Георгий Александрович определил меня на исследовательскую работу по прочности сварочной арматуры на базе Куйбышевгидростроя. Георгий Александрович внимательно следил за моей работой. Если не хватало времени побеседовать на кафедре, он приглашал меня в свой кабинет и просил подождать, пока закончит прием посетителей.

— Сидите и смотрите, — говорил он, — это тоже учеба.

Мне было чрезвычайно интересно наблюдать за тем, как он работает, потому что Георгий Александрович был человеком высочайшей культуры и доброжелательности.

В апреле 1954 года я защитил кандидатскую диссертацию и вскоре уехал работать на кафедру сварки Ждановского металлургического института. Там мне пришлось осваивать и читать курсы по прочности, электротехнике, сопротивлению материалов, металловедению. Одновременно трудился на заводе, организовал секцию альпинизма...

Я проработал в Жданове (ныне — Мариуполь) четыре года. Все это время Георгий Александрович не забывал обо мне, опекал, вдохновлял на занятия наукой. Недавно я нашел пачку его писем ко мне. Они полны отеческой заботы. На-ка вот, почитай мне вслух. Я, увы, почти ослеп...

— С удовольствием, Владимир Никитич...

С волнением разворачиваю письма полувековой давности. Некоторые написаны на обороте почтовых открыток, другие — на бланках «Ректорат Московского высшего технического училища», часть — на тетрадных листках. Письма короткие, почти телеграфные, но очень теплые и — о науке. Вот одно из них:

«Дорогой Володя!

Статью я получил. Мы ее поместили в сборник. Статьи в журнал «Сварочное производство» можешь посылать на мое имя, так как пока адреса редакции я точно не знаю. Для этого журнала подходит текст «Прочность точечных соединений арматуры железобетона» (8-10 стр.) и «Методика отработки режимов точечной сварки арматурных стержней» (стр. 7-8). Пожалуй, статья о методике испытаний больше подходит для журнала «Вестник машиностроения» (Старопанский пер., д.З, гл. редактор тов. Петрусевич А.И.). На кафедре новостей мало, разве что справляли на днях пятидесятилетие Н.Л. Каганова... С.А. Фролов работает в ЦНИПСе и процентует тему. От всех нас привет.

Николаев. 15/ХI—54»

Я читал письмо за письмом. За этими листками вставала история мужской дружбы и настоящего научного наставничества. Волченко сидел прямо, растроганно слушал.

— Какой человечище, — произнес он после того, как я окончил чтение.

— Какие мы с тобой счастливые, что знали его...

— А что было дальше?

— Ждановский период моей жизни постепенно исчерпал себя, — продолжил свой рассказ Владимир Никитич. — Я обратился к Георгию Александровичу за советом: сварка, прочность — это хорошо, но в стране развиваются космонавтика, атомная промышленность. Там интереснее... По его рекомендации меня принял начальник главка Министерства среднего машиностроения. Я был назначен главным инженером одного из закрытых предприятий. Приходилось работать на атомных объектах по всей стране. К сожалению, в ходе командировок я облучился, и у меня началось редкое заболевание — эритроцитоз.