Академик Г.А. Николаев. Среди людей живущий

Еще до экспериментов Георгий Александрович захотел осмотреть ЛИТМО. Я — ректор, он — ректор, нам было о чем поговорить. Наш гражданский вуз относился к системе Минвуза СССР, имел ежегодный прием 700-800 человек и общую численность студентов на уровне 6-7 тысяч человек. Наши выпускники, прибористы, специалисты по оптике, славились на всю страну.

Итак, утром я привез делегацию к себе домой, жена напоила всех чаем. Георгий Александрович достал из кармана и прикрепил на пиджак колодку со звездой Героя Социалистического Труда:

— Вы извините, Геннадий Николаевич, я обязан это носить.

Институт расположен в двух зданиях. В одном — аудитории и ректорат. Другое, где планировались опыты, находится в пяти километрах от первого.

Георгий Александрович бегал по этажам как мальчишка. Все поглядел. Мы — за ним. Покушали. Надо перемещаться в другое здание. От автотранспорта академик решительно отказался:

— Какая машина, Геннадий Николаевич?! Надо пройтись...

И меня потащил с собой. Я устал и проклинал все на свете!

В лаборатории к шести часам вечера все было готово к эксперименту. Кулагина к тому времени работала с нами уже лет восемь. Визит-эффекта не было, все опыты прошли удачно.

— А что делала Нинель Сергеевна?

— Демонстрировала телекинез. Например, совершала круговое движение рукой, и стрелка компаса послушно двигалась за ее ладонью. Или вела рукой над столом, и компас полз следом. Перемещала спички, сигареты, накрытые стеклянным колпаком, исключавшим всякое подозрение на контакт предметов с руками или какие-либо элементы трюкачества.

Чувствовалось, что Георгий Александрович к вечеру все-таки устал от беготни. Кулагиной показалось, что он невнимательно ее слушает. Вижу, что она сердится.

— Нинель Сергеевна, успокойтесь, Георгий Александрович чудесный человек. Он просто устал...

Кулагина вздохнула, успокоилась, и все пошло нормально. Она рукой грела участок кожи у добровольца до ощущения болезненного ожога. Засвечивала пленку в светонепроницаемых конвертах, изменяла состав разных жидкостей в закрытых сосудах. Становилась — руки у живота, напрягалась — и рюмка, стоявшая на столе, начинала прыгать. Таким же образом гоняла по столу массивное кольцо.

Мы делали измерения приборами. Приборы показывали, что при телекинезе генерируются сильные импульсные сигналы электромагнитного происхождения и акустические сигналы (щелчки) длительностью в десятые-сотые доли секунды.

Мы рассказали ученым из МВТУ, что Нинель Сергеевна способна на расстоянии воздействовать на весы, даже в том случае, если они закрыты экраном из стекла, и, кроме того, может рассеивать лазерное излучение некоторых длин волн. Во время опытов установлено повышение проводимости воздуха вокруг кистей рук экстрасенса, оптическое свечение кожи рук, а через нее впрыскивание заряженных капелек, образующих в воздухе аэрозольный туман, несущий заряд до 7-10 Кл.

Гости аплодировали. Написали блестящий отзыв с рекомендацией опубликовать работу, тут же напечатали, и Георгий Александрович расписался. В отзыве, в частности, говорилось о том, что «общая физическая модель телекинеза требует уточнения, однако сам его факт не вызывает сомнения».

Некоторое время спустя я пришел в редакцию журнала «Известия вузов. Приборостроение»:

— Вот вам отзыв от академика Николаева!

Сотрудники редакции удивились. Надо публиковать, но страшно. Один из членов редколлегии поехал со статьей в Москву. Возвращается со словами:

— Геннадий Николаевич, в министерстве еще не решили вопрос о публикации.

Тогда я сам еду в Министерство высшего и среднего специального образования. Чиновники мне говорят:

— Сделайте доклад.

Делаю. Все равно тянут:

— Публикация состоится, если разрешение даст министр.

Это означает — от ворот поворот.

Тогда я готовлюсь к встрече с Вячеславом Петровичем Елютиным, тогдашним министром, у меня были и другие к нему вопросы.

Я приехал к В.П. Елютину доложить о ходе работ по разработке лазера и просить о Государственной премии для ведущих исследователей темы. Попутно, как бы ненароком, упомянул об опытах Кулагиной.

— Что ты ерундой занимаешься, — отреагировал министр. — Вот твои лазерные эксперименты, это дело. А телекинез — артефакт. Я потом распишу, где ты ошибаешься.

Все кончилось ничем. «Известия вузов» статью о телекинезе так и не опубликовали. Позже Владимиру Никитичу Волченко удалось опубликовать работу в сборниках научных трудов в Твери и Таганроге. Георгий Александрович и на этот раз подписал положительную рецензию.

— Значит, не поддержал вас министр?

— Я отношусь к Вячеславу Петровичу Елютину с величайшим уважением. Интеллигентнейший человек, во многом талантлив. Один из лучших министров высшего образования. Но он не понимал механизмов описываемых явлений. Да и я их не понимал.

— О Кулагиной публикации, кажется, появились в 1983—1984 годах...

— Совершенно верно...

В Минвузе мне приходилось часто бывать на заседаниях коллегии. Вячеслав Петрович проводил коллегии необычайно интересно. Георгий Александрович выступал на них. Слушать его доставляло особое удовольствие: четкость, высокая культура речи, ясность мысли.