Академик Г.А. Николаев. Среди людей живущий

— У Георгия Александровича было абсолютное чувство времени, — продолжает Александров. — «Сколько минут мне надо выступать?» — «Три с половиной...» — «А что мне следует выделить?» — «Георгий Александрович, разве мы можем вам советовать?» — «Нет, вы все же скажите, я на этом, главном, и остановлюсь». И действительно, будет говорить ровно три с половиной минуты и скажет самое важное, ничего не упустит!

Запись его выступления, пожалуй, была бы скучна. Вроде говорил самые обыкновенные вещи. А живая речь вызывала немедленный отклик, а то и восторг аудитории. Может быть, он передавал свою положительную энергетику...

На районных конференциях мы (комсомольская делегация МВТУ) поддерживали своих выступающих криками и аплодисментами. Многим районным руководителям это нравилось. А Георгий Александрович говорил: «Понимаете, я бы своих так не поддерживал, мы и так сильные. Я бы чужих поддерживал, а своих встречал спокойнее...»

Прослушает твое выступление и скажет с улыбкой: «В следующий раз я бы расставил акценты по-другому...» Значит, воспринял все неравнодушно. Мог ведь абстрагироваться, когда ему неинтересно...

Он действительно имел обыкновение дремать на заседаниях, которые не вел сам. Но спал он неглубоко и мозг автоматически выделял главное. Именно поэтому он мог быстро проснуться и точно выступить по теме обсуждения. Георгий Александрович был мастером по части сохранения жизненной энергии...

Работая комсомольским секретарем, я многое принимал близко к сердцу, порой суетился. «Ну что вы так волнуетесь? — с улыбкой говорил Георгий Александрович. — 60 % дел обычно решаются сами собой. Сосредоточьтесь на главном, что без вашего участия не будет сделано...»

Тогда мне казалось, что это чуть ли не безразличное отношение к работе. Позже мы как-то вернулись к этому вопросу. Георгий Александрович разъяснил: «Понимаете, над этими планами вы уже думали, думал и кто-то еще. Дайте делу время, подключите людей, они теперь сами доведут его до конца». Тогда я и понял, что нужно доверять людям. Несчастен тот руководитель, который не может делегировать полномочия.

Нам по молодости лет было свойственно несколько покровительственное отношение к ректору. Он ведь был уже очень пожилым и к тому же внешне мягким человеком. Леонид Михайлович Терещенко, секретарь парткома, выглядел куда более грозно: жесткий, решительный. Терещенко часто повторял: «Мы договорились во всем поддерживать ректора...» А теперь я думаю, это ректор позволял себя поддерживать. На самом деле именно он определял политику Училища, грамотно координируя действия других руководителей. Действия его команды отличались большой согласованностью.

И команда эта была очень сильной. Например, проректор по учебной работе Евгений Иванович Бобков — фигура! А Константин Сергеевич Колесников, проректор по науке! Мне запомнилось не столько его руководство научно-исследовательской частью (я знал это меньше), сколько тот факт, что он практически стоял во главе строительства загородной базы в Орево, по существу, целого города! Для этого были подключены мощные организации, финансирование шло от разных министерств. Следует сказать и о Владимире Васильевиче Драгомире, проректоре по финансово-хозяйственной деятельности. Его недаром называли маленьким термоядерным реактором, настолько он был энергичным, сдвигающим с места сложнейшие хозяйственные проблемы.

Георгия Александровича отличало потрясающее умение резюмировать обсуждение! Заседания ректората шли бурно, порою сумбурно. Ректор нередко вел эти заседания так, что его как бы не было видно. Но в конце обсуждения он подводил итоги так, что помощнику оставалось только записать готовое решение. Это качество очень структурированного ума: охватить проблему целиком, выделить главное и точно сформулировать выводы, буквально отлить их в краткую, емкую, порой афористичную форму.

Отношение к быту у Георгия Александровича, насколько я успел заметить, было самое простое. В то время, когда я работал комсомольским секретарем, мне доводилось регулярно с ним встречаться, и порой создавалось ощущение, что он мог просто забыть поесть и не ел целый день.

Георгий Александрович был руководителем демократического толка и не мог отказать никому, кто входил в его кабинет, даже в обеденное время. Те, кто понахальнее, этим пользовались. Правда, секретарь Александра Николаевна Наседкина старалась его оберегать и порой заграждала путь к ректору, заставляла его хотя бы выпить чаю с бутербродами. Даже странно — такой интеллектуал и такое отношение к быту... Впрочем, у кого брюхо сыто, не бывает так продуктивен.

Мне кажется, в «Моем кредо» он несколько идеализировал образ мамы. Точнее, переосмыслил ее советы и отлил их в свои формулировки. Вообще он, как я его воспринимаю, постоянно строил свое мировоззрение. Такого человека я встретил впервые.