Аккорды мракобесия. Том I

— Янкель уехал по моему заданию на Урал. Тебе следует вдогонку. Он один не справится. Семья большая, прислуга там, врач, повара. На подмогу, дуй Фе, одна нога здесь, другая — там. Все! Вождь требует.

— Не могу, да и смысла не. У меня сто человек в подвале томиться, матери вместе с детьми. Все просят лишить их жизни. Жрать у меня нечего дать голодным, в туалет не сходишь, надежда на жизнь потеряна, они же слышат выстрелы в затылок, они требуют выстрелов, Ильич. Становись на мое место, тогда я еду.

— Э, нет, я не убивец, — сощурил глаз Ленин и расхохотался. Оставайся Фе, меня умиротворяют звуки твоих выстрелов. Дзержинский поднялся, приложил пальцы к козырьку и незаметно покрутил пальцем у виска на выходе, направляясь в подвал.

54

«Этот народ, жиды, — чума. Обычаи этого преступного народа настолько укрепились, что широко распространя-ются во всех странах».

Сенека Луций Аней

Инессе в этот раз удалось умаслить своего угасающего любовника, он готов был выполнить основную миссию мужчины, но его организм, основательно подточенный, сработал досрочно, и вместо благоприятного воздействия на психику от контакта с женщиной, вышло одно расстройство. Он в злобе брякнул в ее адрес оскорбительную фразу:

— Уходи, видеть тебя не могу.

Инесса только достала платок, вытерла глаза и бесшумно удалилась через черный ход, а вождь красный, как рак, слегка подергивался, произносил какие-то непонятные слова. Он сам открыл дверь приемной и сказал:

— Феликс, заходи. У меня тут возникла небольшая проблема. Попил слишком горячий чай с малиновым вареньем и меня, вдруг, бросило в жар. Это Фотиева виновата, я ее непременно накажу. А то и заменить могу и выслать за Урал. Нельзя долго держать рядом с собой, под боком бабу, она имеет возможность накапливать всякую секретную информацию и…и может передать французской разведке.

Дзержинский, не поднимая глаз, спросил:

— Что прикажете, великий стратег?!

— У меня тут проблема, политическая проблема, у меня нет других проблем, меня хорошо кормят, поят чаем с малиной, поэтому у меня только политические проблемы, черт бы их побрал. Мне уже надоели эти буржуи. И когда только они подохнут. Взяли бы, да подохли добровольно, сами и сняли бы все проблемы, но совести у них нет. Я, правда, отвергаю это понятие, совесть это буржуазная категория, а мы должны вырастить общество, которое не будет знать, что такое совесть.

— Конкретно, вождь народов, — произнес Дзержинский холодным тоном, так похожим на тон головореза, отчего Ленин хотел вздрогнуть, но не получилось.

— Ах, да, забыл и это архи плохо. Так вот, брат Николая Второго, Михаил Романов обратился ко мне с просьбой сменить свою фамилию на фамилию жены и стать гражданином Барсовым. Он, видите ли, отказался от царской короны, когда его брат отрекся в его пользу, даже носил красную повязку на рукаве во время переворота. Он, видите ли, хотел бы жить среди пролетариата, ввиду того, что очень любит свою жену. Как ты думаешь, искренен он, или притворяется?

− Притворяется.

− Тогда арестуй его, Феликс, и тут же покончи с ним, и жену его расстреляй. Знаешь, муж и жена — одна сатана. И Елизавету Федоровну, которая на награбленные деньги больницу построила для бедных…тоже арестуй, сбрось в шахту живую, пусть там молится.

— Я Михаила Романова арестую и отправлю в Пермь, там он будет расстрелян, а потом займусь остальными.

— Хорошо…. Только нам надо как-то так… Конспирация в этом деле, вот что нам надо. Феликс, посоветуй и посодействуй.

— Насколько я знаю, царь и его семья находятся в Екатеринбурге. Надо вызвать военного комиссара Уральской области Голощекина, коменданта Юровского и дать задание…это наши люди, оба евреи.

— Правильно, товарищ Феликс. Но только так… как-то так, не называя имен. Ты…посоветуй им расстрелять − всех, всех, родителей, детей и слуг. Но все должно быть строго законспирировано. Конспирация − это фундамент мировой революции, товарищ Дзержинский. Твоим именем тоже будут названы города и поселки. И памятник тебе в Москве поставят. Только, прежде необходимо снести все памятники царям и прочей сволочи. Они все были против революции, а если не были как Петр первый, то могли быть.

Дзержинский вскочил, как солдат революции и уже стал смотреть на входную дверь.

— Подожди, Феликс. Ты немного устал, я по глазам вижу. Угостить царскую семью пролетарскими пулями, поручено Кацнельсону — Свердлову, я только что вспомнил. Есть возможность снять с тебя это тяжелое бремя. Работай пока в подвале и чаще мой руки, а то за ногтями высвечивается застывшая, присохшая кровь буржуев, наших заклятых врагов. А Елизавету…дай команду и все дела…