Актриса на роль подозреваемой

– Я полагал, что это наше личное дело!

– Артур – все для меня, понимаешь? Если ты бросишь его… по крайней мере сейчас, то у него могут начаться проблемы.

– Вы просите меня оставаться с ним всю жизнь?

– У тебя дела пошли в гору, и рано или поздно разрыв неизбежен. Но я прошу: только не сейчас! Артур нуждается в тебе. Он должен постоянно принимать лекарства, и тогда приступы купируются. Однако, если он прекратит это делать – а такое может произойти, если Артур решит, что теряет тебя, – болезнь вернется. Я пришел не только для того, чтобы рассказать тебе правду, Сережа, но и предупредить: не все так благостно, как может показаться человеку непосвященному.

Впервые за время разговора Лазарев-старший назвал его по имени.

– Вы о чем? – осторожно спросил Сергей.

– Диагноз Артура… Видишь ли, он предполагает наличие агрессии.

– Что?

– Его сдерживают только лекарства. Агрессия может быть направлена либо наружу, либо вовнутрь, то есть на самого Артура, и тогда можно ожидать попытки самоубийства. Такое уже имело место, и мне страшно не хотелось бы, чтобы случился рецидив: как известно, рано или поздно самоубийцам удается задуманное!

– Вы говорили, что агрессия может быть направлена и наружу? – уточнил Сергей.

– Да, и тогда может пострадать тот, кто попадется под руку. Во время приступа Артур перестает соображать, где находится и с кем разговаривает.

– Трудно поверить! – пробормотал Сергей.

– Трудно, – согласился Лазарев-старший. – Если бы я не видел своими глазами, то и сам бы не поверил. Однако Артур болен. И, судя по всему, приближается новый приступ – я всегда могу предсказать его с точностью до нескольких дней.

– Но ведь он принимает…

– Обычно – да, – перебил Сергея Лазарев-старший. – Но порой моему сыну начинает казаться, что он выздоровел, и тогда он отказывается от лекарств. Артур никак не желает смириться, что его диагноз – пожизненное бремя. Кроме того, ему нельзя выпивать, когда он принимает медикаменты.

– Как насчет того, чтобы положить его в клинику? В смысле чтобы он пришел в себя, получил психологическую помощь? Вы должны понимать, что я, во-первых, не специалист в таких делах, а во-вторых, редко бываю дома!

– Я понимаю это. Как и то, что впервые Артур нарвался на парня, у которого есть собственная жизнь и карьера. Я не прошу, чтобы ты пожертвовал будущим ради моего сына, но хотя бы постарайся сделать ваш разрыв наименее болезненным, ладно?

– Вам необязательно просить меня об этом, – покачал головой Сергей. – Артур много сделал для меня. Я ни за что на свете не обидел бы его намеренно, даже не зная о диагнозе!

Сергей понимал, что пойти на разговор с бойфрендом сына наверняка стоило дипломату очень дорого, и все же он решился на встречу, так как Артур – единственный человек на земле, ради которого и существовал Лазарев-старший. Сергей подумал о своей семье. Родители, несомненно, любили своих чад, но, имея пятерых детей, трудно трястись над каждым как над писаной торбой! Он даже испытывал благодарность к матери и отцу за то, что они ни в чем его не неволили и позволяли делать все, что в голову взбредет. Если бы не атмосфера свободы, царившая в доме детства Сергея, ему вряд ли удалось бы достичь нынешнего положения. Захотел в драмкружок – пожалуйста. Захотел стать артистом – ради бога, езжай в Питер! Родители напряглись, чтобы собрать денег на билет и на первое время в чужом городе. Они не требовали, чтобы он занялся какой-нибудь хлебной профессией – например, пошел на завод или стал водителем автобуса. Мать и отец, как и братья с сестрами, свято верили в то, что их Сережа обязательно добьется успеха во всем, чего бы ни захотел.

Разговор с отцом Артура произвел тяжелое впечатление. Сергей начал ловить себя на том, что старается быть в обращении с любовником осторожным, а потому не до конца искренним. Он перестал открыто выражать мнение по многим вопросам, когда ему казалось, что Артура это может оскорбить или расстроить. Даже Роберт Кармайкл заметил перемену в своем молодом друге и сообщил ему об этом без обиняков.

– Что с тобой происходит? – сердито спросил он как-то раз во время ланча. – Твоя игра из рук вон плоха, как будто ты выплескиваешь наружу собственные эмоции, а не следуешь сюжетной линии. Я был вчера на спектакле – ужасно!

– Сам знаю, – огрызнулся Сергей. – Личные проблемы.

– Какие еще личные проблемы? – всплеснул руками Кармайкл. – У тебя жена, семеро детей и неоплаченные медицинские счета? Мне бы твои трудности! Единственное, что должно тебя волновать, – твоя карьера. Она может окончиться, не начавшись, если ты продолжишь играть в этом вонючем театрике… как бишь его?

– «Новая волна», – бесцветным голосом подсказал Сергей.

– Вот-вот – тоже мне, последнее пристанище Мельпомены! Надеюсь, ты понимаешь, что я устроил тебя туда не для того, чтобы ты прозябал до пенсии? В тебе есть потенциал, это я говорю, Роберт Кармайкл, который ни о ком в жизни доброго слова не сказал!