Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской

— Позвольте представиться! Павел Воинович Нащокин! — И прибавил: — Я близкий товарищ Пушкина.

— Очень приятно! — кивнула Асенкова и заметила: — Как интересно! Вы действительно дружите с Пушкиным?

— Да, мы с ним вместе учились в Царскосельском лицее. Но я выбрал воинскую службу. Состоял в Измайловском полку.

Однажды Варвара Асенкова пригласила его в гости. Он с радостью согласился.

У актрисы часто собирались писатели, поэты, художники, музыканты — все, кого объединяла любовь к театру.

Нащокин наговорил массу комплиментов. Он заявил, что часто бывает на спектаклях Варвары, что в восторге от её исполнительского таланта.

С тех пор, с того самого первого посещения Нащокин стал часто бывать в гостях у актрисы.

Однажды он обратил внимание на стоящий на столе подсвечник, при свете которого Варвара, как она сообщила, учила свои роли.

Варвара обнаружила, что подсвечник исчез. Выяснилось, что Нащокин выкупил его у гувернантки как память о ней, своей обожаемой актрисе.

Нащокин «оправил подсвечник в серебро» и поставил его у себя в имении на самом почётном месте и часто подолгу смотрел на него, мечтая о новых встречах с Варварой Асенковой, мечтал быть с ней рядом всегда. Но мечта его оказалась несбыточной.

А злые языки, оставив в покое сплетни о романе с государем, стали нашёптывать Нащокину пасквили — рассказывали о её романах с различными чиновниками, о романах, которых на самом деле не было.

Доходили эти сплетни и до самой Варвары Асенковой. А поклонников действительно было много, хотя ни один из них не смог пробиться к её сердцу.

Поклонники были разные. Одни встречали с цветами у выхода из театра, другие забрасывали цветами на сцене, третьи толпились за кулисами… Это всё были люди искренние, безобидные, восторженные. Но существовали и другие, которые следили за зелёной театральной каретой, чтобы установить, где живёт актриса.

Был даже такой совершенно безумный случай, когда безнадёжно влюблённый офицер бросил в окно театральной кареты фейерверочную ракету, которая летала зигзагообразно и оставляла за собой огненный след. Ракета заметалась внутри кареты и вполне могла убить или изуродовать актрису, но запуталась в шубе сопровождавшего Асенкову соседа.

Император был взбешён этим мерзким поступком и приказал отправить офицера на Кавказ.

А через некоторое время Асенковой сообщили время, когда офицера провезут через Ораниенбаум, где она в ту пору отдыхала. Она вышла к дороге, по которой должны были этапировать офицера, причём не одна, а с целой свитой поклонников и, опершись на плечо генерала одной рукой, помахала другой своему обидчику.

Однажды один влюблённый проник в её дом и изрезал портрет актрисы.

Всё это нервировало, создавало невыносимые условия для жизни. Она оказалась беззащитной против подлости людской.

Стали приходить письма с угрозами. Вот так поклонники! Изверги какие-то.

А однажды в театре, когда выходила с поклонами на бис, заметила кавказца в военном мундире. Один раз осыпал её цветами, второй, третий. Он сразу бросался в глаза, потому что был высок, строен и настойчив, если не сказать нагловат.

Вскоре стали приходить от него записки. Первую открывала с опаской, ожидая прочитать всякие гадости и угрозы. Но там были горячие признания в любви.

Чем она могла ответить? Ведь объяснялись в любви многие.

Похищение актрисы

Домой Варвара Асенкова обычно возвращалась поздно. И в тот вечер зелёная карета промчалась по пустынным петербургским улицам уже далеко за полночь. Вот и дом. Она открыла дверцу и только хотела ступить на землю, как чья-то тень метнулась из темноты. Она услышала горячий шёпот на ломаном русском языке с явным кавказским акцентом, почувствовала, как на неё набросили что-то. Не сразу поняла, что шубу, и сжали в стальных объятиях. Она едва разбирала, что говорил напавший на неё незнакомец.

Для чего напал? Убить? Нет… Она всё-таки разобрала, что он говорил что-то вроде:

— Увезу к себе в горы, будешь моей…

Варвара закричала, прося о помощи. Зелёная карета ещё не успела отъехать, а на козлах в тот вечер был сам Павел Иванович, владелец зелёных карет. Он сам решил в поздний час отвезти домой дочь женщины, с которой жил уже несколько лет как с женой.

А похититель уже пытался перекинуть через седло своего скакуна Варвару, закутанную во что-то — издали не было видно во что.

Павел Иванович бросился на выручку и увидел перед собой кого-то в офицерском мундире. Ударить не решился — это уголовная статья. Перед ним офицер! Тогда он стал хлестать кнутом коня похитителя. Конь, напуганный странными действиями и хозяина, и кучера, рванул вдоль улицы, а вслед за ним бросился по улице похититель, оставив на тротуаре закутанную в шубу актрису.

Она только и смогла прошептать:

— Спасибо!

Павел Иванович помог встать и проводил до двери, пообещав теперь каждый день обязательно не только довозить до дома, но уезжать лишь после того, как Варвара будет уже за дверью.

Шубу они так и оставили на мостовой. Ночью её кто-то унёс. То ли похититель вернулся, что вряд ли, то ли поклонники, более адекватные, унесли.