Актуальные проблемы философии науки

Однако скептически относясь и к интенсиональным концепциям значения, и синонимии, Куайн все-таки неявно допускает значения и их тождество, поскольку он принимает логически истинные высказывания. Любое высказывание есть употребление предложения и составляющих его слов, поэтому, например, высказывание «Все войны – войны» является логически истинным, если только слово «войны» имеет то же самое значение в каждом из его появлений. Это, видимо, свидетельствует о том, что в семиотическом плане логические истины, как и другие аналитические истины, базируются на отношениях между значениями. Здесь уместно также вспомнить замечание насчет значения французского лингвиста Эмиля Бенвениста: «Чего только не делалось, чтобы не принимать во внимание значение, избежать его и отделаться от него. Напрасные пытки – оно, как голова Медузы, всегда в центре языка, околдовывая тех, кто его созерцает» [4, с. 136].

Конечно, при объяснении аналитичности с помощью понятия значения и синонимии возникают определенные трудности. Так, аналитичность, необходимость, когнитивная синонимия есть ряд родственных интенсиональных понятий, которые определяются в известной мере друг через друга, и некоторой кругообразности при этом действительно не избежать. Но это не должно особенно смущать, так как данные понятия разделяют судьбу всех других философских понятий как не поддающихся строго формально-логическим определениям. Следует, очевидно, избегать примитивного круга в определении. И этого можно достичь за счет принятия наиболее подходящей теории значения, которая, по нашему убеждению, должна, в свою очередь, опираться на принцип отражения. Такая теория позволит осуществить семантический спуск с уровня взаимосвязанных определений указанных выше понятий на уровень основных терминов и предпосылок, понимаемых более непосредственно.

Не может быть абсолютной взаимозаменяемости и абсолютной синонимии, ибо это предполагает неразличимость языковых выражений во всех отношениях. Синонимичные выражения всегда отличаются друг от друга, хотя бы лингвистической оформленностью. В то же время отсутствие взаимозаменяемости языковых выражений, традиционно считаемых синонимичными, или действительно тождественных по значению, в некоторых контекстах может быть связано с несемантическими аспектами (например, прагматическими).

Относительно второй группы возражений неопрагматистов о проблеме аналитического и синтетического, высказанных в основном Куайном, можно отметить следующее. В противоположность жесткому, формально-логическому под ходу неопозитивистов к познанию вообще и к системе аналитического и синтетического знания частности, в доводах этой группы Куайн подчеркивает генетический и деятельностный характер познания. Против наличия такого характера и учета соответствующего аспекта познания в гносеологии возражать не приходится.

В процессе познания мы имеем единство чувственного и рационального, эмпирического и теоретического, синтетического и аналитического и т. д. Уже Гегель показал, что с точки зрения диалектики в каждом суждении мы имеем единство аналитического и синтетического и что различие между аналитическим и синтетическим познанием и знанием является не абсолютным, а относительным. Поэтому утверждение Куайна об отсутствии резкой границы между аналитическими и синтетическими высказывания, в принципе, верно. Куайн пересматривает неопозитивистский принцип конвенционализма с позиций «более полного прагматизма» [15]. Генетический и деятельностный подход к познанию и бихевиористский подход к языку используются им для обоснования релятивизма. В соответствии с его позицией теряется всякая определенность различных типов знания (особенно в структуре теории).

Обычно логическая структура определяется через аналитичность. Именно аналитические принципы, такие как принцип противоречия, принцип исключенного третьего и тому подобное, конституируют структуру любой концептуальной системы. Но в своей монографии «Слово и объект» Куайн дает следующее образное определение структуры теории: «Теория как целое… это строение из предложений, разнообразно связанных друг с другом и с несловесными стимулами через механизм обусловленной реакции… Теория обусловливает разделение чувственных данных по предложениям. В арке верхний блок поддерживается непосредственно другими верхними блоками и, в конечном счете, всеми нижними блоками совместно, а не индивидуально; так и с предложениями, когда они теоретически приспособлены. Контакт блока с блоком – это ассоциация предложения с предложением, а нижние блоки – это предложения, обусловленные несловесными стимулами. Возможно, нам следует подумать об арке, шатающейся при землетрясении; так, даже нижний блок поддерживается иногда только другими нижними блоками через эту арку» [15, с. 11].