Актуальные проблемы постановления оправдательного приговора в российском уголовном судопроизводстве

Ч. отказался предъявить документы и оттолкнул его, когда М. попытался Ч. задержать, после чего он с К. доставил его в помещение опорного пункта, где составил рапорт о совершении им административного правонарушения, предусмотренного ст. 158 КоАП РФ, а затем отправил в дежурную часть УВД. Там Ч. выражался нецензурно, возмущался тем, что его задержали, и был вскоре отпущен.

Как далее показал М., выйдя от них, Ч. пошел к дому, возле которого был задержан, стал звонить в квартиры жильцов, разыскивая среди них очевидцев его задержания, но он с К. выпроводил его из подъезда. Оказавшись на улице, Ч. пытался спровоцировать их на применение к нему физического насилия, а затем ударился головой о крыло стоявшего на дороге грузового автомобиля, стал грозить тем, что он "их посадит". Подойдя к нему (М.), Ч. ударил его кулаком в грудь, после чего был вновь задержан и доставлен в опорный пункт.

Свидетель К. — работник милиции, производивший вместе с М. задержание Ч., подтвердил показания М., дополнив их тем, что тот находился в сильной степени опьянения, шатался из стороны в сторону, пытался ударить М., что и явилось причиной его задержания; в помещении опорного пункта Ч. оскорблял работников милиции, грубил им, угрожал, а на улице, преследуя их, выражался нецензурно.

Из показаний М. и К. следует, что очевидцами допущенного Ч. правонарушения явились Д. и В., объяснения которых они приобщили к своему рапорту о случившемся.

В целях проверки противоречивых показаний Ч., с одной стороны, М. и К. — с другой, суд допросил ряд свидетелей, в том числе и свидетеля Б., которая органами следствия не устанавливалась и не допрашивалась.

Как показала свидетель Б., она видела Ч. идущим по улице, ничего противоправного в его поведении не заметила, а за ним побежали работники милиции, заломили ему руки за спину и посадили в машину. Сразу после этого она пришла в опорный пункт и спросила, за что задержали мужчину, однако один из работников милиции стал выталкивать ее, говоря, чтобы не вмешивалась не в свое дело, и лишь после того, как она представилась народным заседателем и сказала, что напишет заявление по поводу незаконного задержания, ей пообещали разобраться, а затем сообщили, что задержанного отпустили.

Свидетель Д. заявил в судебном заседании, что ни он, ни В. очевидцами противоправного поведения Ч. не были, но видели, как работники милиции с применением силы задержали последнего, что объяснения от их имени составили сами работники милиции, а они их подписали.

Свидетель Г. — водитель грузовой автомашины также не подтвердил противоправности поведения Ч., пояснив, что видел, как работники милиции вели Ч., заломив ему руки за спину.

Допрошенные в качестве свидетелей сотрудники милиции З., Н., М., Б., с которыми Ч. приходилось общаться в помещении опорного пункта и УВД, опровергли показания М. и К. о том, что Ч. был сильно пьян, вел себя недостойно, сквернословил, оскорблял работников милиции, угрожал им. По их словам, Ч., прилично одетый, находился в легкой степени опьянения и вел себя спокойно, лишь возмущался незаконными, по его мнению, по отношению к нему действиями работников милиции.

Таким образом, ни в ходе следствия, ни в суде не были установлены иные, кроме М. и К., лица, которые подтвердили бы, что Ч., находясь в общественном месте в состоянии опьянения, оскорбляющем общественную нравственность и человеческое достоинство, совершил мелкое хулиганство либо оказал неповиновение законным требованиям работников милиции.

М. и К. по-разному описывают поведение Ч., основания его задержания и характер административного нарушения.

Исследовав и оценив доказательства, суд обоснованно пришел к выводу о том, что М. и К. в своих показаниях искажают действительные события происшедшего, пытаются представить поведение Ч. в худшем виде в целях доказать законность своих действий как работников милиции, что правонарушения Ч. не совершал и задержание его работниками милиции было, по существу, незаконным.

С учетом такой оценки показаний М. и К. и отсутствия иных доказательств, подтверждающих их достоверность, суд правильно признал недоказанным факт применения Ч. насилия к М.

Телесное повреждение в виде ушиба грудной клетки, обнаруженное у М., судя по заключению судебно-медицинского эксперта, могло образоваться в день происшествия, но, по мнению суда, при других обстоятельствах.

Как показала в судебном заседании свидетель Б., за час-полтора до задержания Ч. эти же работники милиции задержали другого мужчину, который оказывал им сопротивление, а они наносили ему удары ногами.

Поэтому суд вправе был допустить, что обнаруженные у М. телесные повреждения он мог получить не в результате действий Ч., а при задержании упомянутого гражданина, и все сомнения по этому вопросу, разрешить которые в судебном заседании не представилось возможным, истолковать в пользу подсудимого[383].