Актуальные проблемы постановления оправдательного приговора в российском уголовном судопроизводстве

По мнению М.С. Строговича, "никакой "презумпции" правильности признательных показаний подсудимым своей вины и ложности последующего отказа от них не существует"[370].

Верховным Судом РФ отмечается, что противоречия в показаниях подсудимого и отсутствие достоверно подтвержденного алиби не могут бесспорно свидетельствовать о его причастности к преступлению[371]. Во всех случаях при постановлении оправдательного приговора должны быть выяснены причины изменения подсудимым показаний и обоснована недопустимость либо недостоверность признательных показаний подсудимого[372]

. Судебной практике известны примеры, когда вопрос о недопустимости признательных показаний обвиняемого, полученных с применением недозволенных мер, разрешался признанием таких показаний недостоверными ввиду явных их противоречий собранным по делу доказательствам, подтверждающим алиби обвиняемого[373].

Наиболее часто в качестве критериев правдивости показаний подсудимого рассматриваются подробность показаний, их согласованность с показаниями свидетелей и потерпевших, присутствия адвоката при даче показаний и проч., что подтверждает следующий пример.

Так, Х. был оправдан по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления. Отменяя приговор, суд вышестоящей инстанции указал следующее.

В случае изменения подсудимым показаний, данных им на предварительном следствии, необходимо тщательно проверить те и другие его показания, выяснить причины изменений показаний и дать им оценку в совокупности с иными собранными по делу доказательствами.

Опровергая доказательства обвинения, суд первой инстанции не привел мотивов, по которым отдал предпочтенье показаниям, данным Х. в судебном заседании. При этом показания, данные им в качестве подозреваемого и обвиняемого, в которых он признавал свою вину, согласуются с показаниями потерпевшего П., давались им в обоих случаях в присутствии адвоката и в условиях, исключающих применение недозволенных мер.

Суд не дал никакой оценки показаниям самого потерпевшего П., которые были последовательными на протяжении всего следствия.

Наличие у потерпевшего заболевания олигофрении в стадии умеренно выраженной дебильности не является бесспорным основанием для выводов о том, что он с учетом его заболевания не в состоянии правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать по ним объективные показания в ходе предварительного следствия и суде. Как пояснила мать П., сын закончил 8 классов специализированной школы, в материалах дела отсутствуют сведения, дающие основание для признания его показаний недопустимыми доказательствами, и таких ходатайств сторонами по делу заявлено не было.

Кроме того, как следует из приговора, давая правовую оценку действиям подсудимого, суд исходил в том числе и из показаний потерпевшего, хотя такая оценка представляется сомнительной[374].

При постановлении оправдательного приговора можно столкнуться с проблемой оценки достоверности показаний подсудимого как доказательства вины другого подсудимого по тому же обвинению. В УПК РФ в принципе не исключается возможность использования в качестве доказательств вины одного подсудимого показаний другого подсудимого по тому же делу. При этом иногда признается достаточным для осуждения наличие первоначальных признательных показаний подсудимого и показаний других подсудимых.

Так, П. обвинялся в том, что он по предварительному сговору с ЦАР" Л. и Ф. похищал племенной скот из коровника. Суд первой инстанции оправдал П. и признал виновными в совершении кражи лишь Л. и Ф. Основанием для оправдательного приговора послужило то, что П. отрицал свою причастность к краже и что в деле отсутствуют доказательства, подтверждающие его виновность.

Как указал суд кассационной инстанции, отменяя оправдательный приговор, хотя в суде П. и отрицал свое участие в хищении, в своих первоначальных показаниях он признал, что договаривался с Ф. и Л. о хищении скота; сообщил точные сведения о времени и месте совершения хищения, его роли в нем, о способе прибытия к месту кражи, а также об орудии, которым было совершено преступление. Эти сведения во всех деталях совпали с показаниями Ф. и Л., объяснения которых были достаточно полными и последовательными. Впоследствии П. стал отрицать причастность к хищению, ссылаясь на оказанное давление, не указывая, в чем конкретно и со стороны каких должностных лиц оно выражалось. Не усматривалось из дела и каких-либо убедительных данных, указывающих на заинтересованность Ф. и Л. в оговоре П. При новом рассмотрении дела П. был осужден[375].

Кроме того, в судебной практике встречаются случаи осуждения подсудимого исключительно на основе первоначальных уличающих показаний другого обвиняемого.