Алая река

Повинуюсь. Сегодня Трумена не узнать. Он в спортивных штанах, дутой куртке и шерстяной шапке. Замотан шарфом по самые глаза. Нацепил рюкзак и темные очки. Выдает его лишь спортивное телосложение.

– Что скажешь? – интересуется Трумен. В сторону моей машины не глядит намеренно.

– Где ты этот прикид раздобыл?

– В полиции нравов дали.

В юности Трумен работал под прикрытием. Проникал в наркопритоны.

– Видишь красавчика в оранжевой куртке?

– Вижу.

– Это и есть Док.

Трумен напрягает взгляд.

– Всяк трудится, как может.

На него глазеют две молодые женщины.

– Всё, он у меня на крючке, Мик. Я перезвоню.

И начинает движение к цели. В походке узнаю фирменную труменовскую решимость. Ту самую, которую мой напарник являл все десять лет. Ту, к которой я привыкла.

* * *

Проходит час. Трумен не звонит. Мне пора на встречу с Эйхерном.

Пишу ему эсэмэс-напоминание. Затем сообщаю диспетчеру о своем местонахождении. Вру. Якобы я в супермаркете сети «ВаВа», соседнем с кафе «Бомбический кофе».

Сержант Эйхерн меня опередил. Уже сидит за столиком. Вид у него скептический. А место занял самое выигрышное, с лучшим обзором. Поодаль от других столиков, рядом с уборной.

Сержант только глядит на меня, привстать даже не думает. Сажусь напротив.

– Так это здесь вы тусуетесь, Фитцпатрик?

– Не то чтобы. Один раз была. Просто подумала, что здесь можно поговорить без свидетелей.

– Похоже на то, – Эйхерн таращит глаза. – Крутое заведение.

В голосе – яд. А сидит он будто на иголках. Перед ним кофе в пластиковом стаканчике. Сержант не спрашивает – может, я тоже хочу сделать заказ.

– Ну так что там у вас, Фитцпатрик?

Быстро оглядываюсь. Мы в кафе одни.

Достаю сотовый, прокручиваю вчерашнее видео. Говорю шепотом:

– Вчера во время смены всем показывала ролик.

– Зачем?

– Как – зачем?

– Я говорю – за каким чертом вы показывали ролик кому ни попадя?

– Так ведь Нуэн сказал…

Эйхерн трясет головой, не дослушав.

– Кто у вас босс – Нуэн или я? Нуэн – следователь, ему за поиски деньги платят. Вы-то тут при чем, Фитцпатрик?

Ловлю воздух ртом, как рыба. Стараюсь сохранить самообладание.

– Всё правильно, сержант Эйхерн. Только…

– У нас, у патрульных, и без вашего «только» забот полон рот.

Похоже, он мне закончить сегодня не даст.

Замолкаю. Тут же замолкает и Эйхерн.

Начинаю второй заход:

– Все правильно. Только вчера одна женщина опознала подозреваемого. Я эту женщину хорошо знаю. Она сказала… – снова оглядываюсь, подаюсь ближе к Эйхерну, – она сказала, что этот человек служит в полиции.

Сержант берет стаканчик в руку.

Откидываюсь на спинку стула. Жду реакции. Эйхерн невозмутим.

– Допустим, – цедит он наконец. – Ну и как его фамилия?

– Она не сказала. – Чувствую себя по-дурацки. – Наверное, она просто не знает. По ее словам, этот человек – гм… завсегдатай на районе.

Голос я уже до еле слышного лепета понизила. Не знаю, как бы поделикатнее выразиться.

– По ее словам, он требует от женщин… интимных услуг… Иначе грозит арестом.

Эйхерн кивает. Лицо у него спокойное.

– Понимаете, почему я не обратилась напрямую к Нуэну, а прежде решила посоветоваться с вами – моим непосредственным начальником?

Он что – ухмылку сдерживает?

Перед этой встречей я представляла себе разные реакции – но только не снисходительную ухмылку. Эйхерн снимает крышку с пластикового стакана, аккуратно кладет на стол. От кофе валит пар.

– Вы… Для вас это не новость, сержант Эйхерн?

Он подносит стакан к губам, осторожно цедит кофе. Тщательно подбирает слова.

– Всего я вам сказать не могу, Фитцпатрик. Но мы действительно в курсе подобных обвинений.

– В курсе?

– Ну да, в курсе. Нам про них известно. Нечто подобное мы уже слышали. Теперь понятно, Фитцпатрик?

– И что вы в связи с этим предпринимаете?

Кровь приливает к щекам, в груди все клокочет от возмущения. Как школьница, честное слово.

– Мики, – Эйхерн смягчает тон, трет пальцами виски. Кажется, прикидывает, продолжать или нет. Все-таки выдает: – Мики, Мики… Вот представьте: шляется по Аве некто – ни работы, ни денег. Женщину ищет. Только ведь задаром секса не получишь. Ну и что делать такому-то типусу? А?

Я смущена.

Эйхерн качает головой. Явно доволен.

– Копом назваться! Тогда его по первому разряду обслужат.

Молчу. Крыть нечем. Отвожу глаза. Наверное, порой так и бывает. Как Эйхерн говорит. Но Пола – она же умная. Ее не проведешь.

– Ладно, Мики, я все передам Нуэну, если вам от этого полегчает. Кто ваш источник?

– Она просила не называть имени.

– Имя останется между нами. Сами подумайте, хорош я буду, если заявлюсь в убойный отдел с анонимным обвинением… Меня на смех поднимут. Слушать не станут.

Сказать или нет?

– Ну, как хотите. В таком случае я ничего никому передавать не обязан. Повторяю: кто ваш источник?

– Пола Мулрони.

Наибольшее благо для наибольшего числа людей – такое определение миссис Пауэлл давала понятию «утилитарная этика». О наибольшем благе я и думаю, закладывая Полу Мулрони.

Сержант Эйхерн кивает.

– Знакомое имя. Пару раз побывала в участке эта ваша Пола, верно?

– Не пару. Раза три. Если не все четыре.