Алая заря

— Вчера с вечера я долго не могла уснуть и вдруг услышала на чердаке шаги Хесуса. Я прислушалась: скоро раздались осторожные шаги на лестнице — похоже, что он шел босиком, — а потом хлопнула входная дверь. Я встала, выглянула в окно и увидела Хесуса. Он шел вверх по улице Магеллана. Я снова легла и стала ждать, когда он вернется, но незаметно уснула. Сегодня Игнасия чистила одежду Хесуса. Брюки и сапоги были покрыты грязью, словно он бродил по пашне.

— Куда это он мог ходить? — спросил Мануэль.

— Не знаю, но, наверное, не на добрые дела.

— Надо будет последить. В следующий раз, как услышишь, что он уходит, позови меня.

Однажды в полночь Мануэль проснулся, словно от толчка. Сверху, из комнаты Хесуса, доносился какой–то шум. Мануэль приподнялся на постели и некоторое время прислушивался. Вот легкие, осторожные шаги, потом — скрип ступеней. Он встал, быстро оделся и подошел к двери. На лестнице никого не было. Он открыл балкон и увидел Хесуса, когда тот выходил на улицу. Мануэль быстро сбегал по лестнице и отпер дверь, которая почему–то оказалась закрытой.

Хесус скоро свернул в переулок, где разлилось целое море грязи. Мануэль следовал за ним в отдалении. Была страшная темень. Сверху сыпал мелкий холодный дождь. Когда Хесус достиг конца переулка, упиравшегося в стену улицы Магеллана, он тихо свистнул; послышался ответный сигнал. Тогда Хесус свернул налево, прошел вдоль полуразрушенной кладбищенской стены, остановился, посмотрел по сторонам, убедился, что за ним никто не следит, взобрался на стену и скрылся за нею. Через некоторое время ту же операцию проделал еще один человек. Мануэль стал ждать, что будет дальше.

Постояв в засаде еще немного и увидев, что больше никто не появляется, он направился к тому месту, где только что скрылись Хесус и незнакомец. Один неловкий шаг, и Мануэль ступил в какое–то жидкое месиво. Едва волоча ноги, сразу отяжелевшие от налипшей грязи, он подошел к ограде. Через брешь в стене было видно запущенное кладбище, где в рассеянном свете звезд тускло поблескивали белые надгробия.

Мануэль перелез через стену и прислушался: мертвая тишина. Он решил, что оставаться возле стены опасно, и вошел в старый кладбищенский двор, где стояло несколько ветхих домишек. Он припомнил, что где–то поблизости должны быть ворота, ведущие на главную аллею. Он нашел их и сквозь огромные щели стал рассматривать центральную часть кладбища.

В это время послышался бой часов. Из–за темных туч выглянула печальная желтая луна, окруженная громадным нимбом. Тучи быстро скользили по ней. Вдруг Мануэль заметил два силуэта, и тут же ветер донес до его слуха голоса:

— Ты понесешь бронзу на улицу Новисьядо, а я — на Пальмовую.

— Ладно, — ответил другой голос.

— А вечером встретимся в кафе.

Больше ничего не удалось разобрать. При свете луны Мануэль ясно увидел, как через стену, там, где она была разрушена, перелез сначала один человек, а следом за ним — другой. Потом две темные фигуры двинулись по дороге; некоторое время слышался шум их осторожных шагов и наконец затих в отдалении. Мануэль не спеша выбрался с кладбища и пошел по улице Магеллана. В некоторых окнах уже горел свет: видимо, люди собирались на работу. Мануэль подошел к своему дому. Дверь была заперта, но балкон оставался открытым.

«А ну–ка попробуем», — сказал про себя Мануэль; по решетке мастерской Ребольедо он добрался до железных перил, не без труда подтянулся и взобрался на балкон, потом притворил за собой дверь и лег в постель.

На следующий день Мануэль рассказал Сальвадоре о происшествии. Девушка была поражена.

— Неужели это правда? Ты хорошо расслышал?

— Да, я в этом уверен. Хесус уже встал?

— Кажется, нет еще.

— Отлично. Когда он встанет, скажи Игнасии, чтобы она незаметно последила за ним.

— Ладно.

Когда Мануэль вернулся к обеду, Сальвадора сообщила, что Хесус с каким–то пакетом, завернутым в плащ, ходил в лавку старьевщика на улице Новисьядо.

— Видишь? Я точно сказал.

— Если его поймают, ему не миновать тюрьмы.

— Нужно отобрать у него ключ, а кроме того, хорошенько припугнуть.

— Завтра заведи, будто невзначай, разговор о кражах на кладбище.

За обедом Сальвадора неожиданно сказала:

— На нашем кладбище вот уже несколько ночей подряд орудуют воры.

— Кто это говорит? — спросил Хесус с заметным беспокойством.

— Одна женщина с нашей улицы.

— Что возьмешь с кладбища? Там же ничего такого нет, — пробормотал Хесус.

— Можно украсть мраморные плиты, — вмешался Мануэль, — ручки от гробов, распятия и мало ли чего.

— А зачем же им все это? — с наивным видом спросил Хесус.

— Как так «зачем»? Затем, чтобы продать.

— Но за них ничего не дадут. Я знаю, почему теперь заговорили об этом.

— Почему же?

— Наверное, потому, что видели этого парня, который похаживает к дочке кладбищенского сторожа.

— Я тоже слышала, — вставила Игнасия, — что на этом кладбище воруют. Рассказывали, что недавно там выкопали труп одной девочки.

— Неужели?