Алая Завеса. Наследие Меркольта

Она несла перед собой стопку книг разного размера и, увидев это, Юлиан мысленно укорил себя за то, что она извинялась перед ним, а не он перед ней. Ведь если девушка выронила бы книги из-за того, что Юлиан не смотрел прямо перед собой, было бы гораздо хуже.

– Не думаю, – ответил Юлиан.

В его голосе затаилось какое-то волнение.

– «Хартс», не так ли? – спросила девушка. – Я познакомилась там с вашими друзьями, пока вы сидели поодаль и мило за нами наблюдали.

Она улыбнулась. Юлиан отметил безупречно белый цвет её зубов, чего не было даже у практически совершенной Пенелопы.

– Нет, – сказал Юлиан. – Я просто пил кофе.

На самом деле, девушка была права, потому что Юлиан глаз с них не сводил.

– Вы совсем не умеете прятаться! И врать! Я Магдалена Хендрикс, если вы ещё не наслышаны.

– Я Юлиан Мерлин, и мне пора…

Он попытался обойти девушку и протиснуться в лавку Сорвенгера, но вопрос Магдалены заставил его остановиться.

– Этот мальчик… Йохан Эриксен. Почему он не пришёл на встречу со мной? Мне показалось, что я ему так понравилась.

– Разве вы не знаете? Он попал в пожар и сейчас находится в больнице.

– Пожар? – Магдалена выразила неподдельный интерес. – Как это случилось? С ним всё в порядке? Он будет жить?

– Несчастный случай, – ответил Юлиан. – Всё хорошо, Йохан почти поправился. Он в больнице святых Петра и Павла, если вам интересно. Я думаю, он будет рад, если вы его навестите.

– Конечно, навещу, – улыбнулась Магдалена.

– Хорошего дня, – ответил улыбкой на улыбку Юлиан.

Девушка помахала ему рукой и неторопливо отправилась прочь.

Юлиан невольно проводил её взглядом. Магдалена была необычайно милой и одевалась невероятно ярко для Свайзлаутерна – на ней был большой красный шарф, ставшая привычной короткая юбка, колготки в сине-зелёную горизонтальную полоску и высокие красные кеды – слишком тонкие для этого времени года.

Не будь Юлиан занят Пенелопой, немедленно влюбился бы в этот островок света в сером городе.

Отбросив прочь дурные и грешные мысли, Юлиан открыл дверь в «Аттилу» и постарался забыть Магдалену.

Лавка Ганса Сорвенгера была именно такой, какой себе изначально Юлиан и представлял её – довольно компактной по объёмам, но невероятно огромной по количеству товара и эпох, из которых он сюда перекочевал. Потолок был низким, пол скользким, а на большом окне находилась клетка с разноцветным попугаем-молчуном. Над головой Юлиана крутился макет Солнечной Системы – весьма неверный, потому что включал в себя только пять планет и полностью игнорировал у них наличие спутников.

Из каморки сзади прилавка, услышав человеческие шаги, выскочил Ганс Сорвенгер – высокий, как и его брат, но казавшийся издалека коротышкой из-за клетчатого жилета, лишнего жирка в объёме талии, растрёпанных волос и находившейся подле него огромной римской статуи, изображающей Венеру без рук. На его лице находилось пенсне – атрибут, присущий людям именно такого класса и такого темперамента.

Наслушавшись теорий множественности миров от Лиама Тейлора, Юлиан представил, что именно так бы выглядел Якоб Сорвенгер, если когда-то не ступил бы на кривую дорожку сообщника международного террориста и решил стать коллекционером, преподавателем или художником.

– Здравствуйте, что желаете? – вежливо спросил хозяин лавки, но внимательнее разглядев посетителя, спохватился: – Да как ты смеешь, дрянной мальчишка? Наказания тебе не хватило? Зачем ты пришёл сюда? Хочешь что-то сказать? Извиниться? Или, может быть, сотворить какую пакость?

Юлиану стало не по себе от такого потока негатива, но внутренний демон справился со своими желаниями.

– Я пришёл извиниться, герр Сорвенгер, – сказал Юлиан. – Возникло недопонимание. Я перепутал вас с вашим братом Якобом…

– Не смейте произносить при мне его имя! – перебил его Ганс Сорвенгер, угрожающе приподняв вверх указательный палец. – Я же всегда был красивей его. Он настоящий позор семьи – пока все поколения Сорвенгеров, отцы и дети, увлекались историей и античностью, куда пустился он? Тёмные искусства, работу на сомнительные организации… Предательство родины! О, как противно даже говорить о нём!

– Только такой дрянной мальчишка мог допустить такую ошибку, герр Сорвенгер.

– Хулиган!

– И негодяй.

– Надеюсь, шериф справедливо наказал вас.

– Так больно мне давно не было.

То, что Ганс Сорвенгер перешёл на «вы», было хорошим знаком. Поняв, что Юлиан соглашается со всем, что он говорит, не спорит и не протестует, Сорвенгер остудил свой пыл на нет.

– Хорошо, – сказал он. – Считаю инцидент исчерпанным. Не забудьте напомнить шерифу, что он не справляется со своими обязанностями!

– Он принял это и раскаялся.

– Лучшее решение в его жизни. Итак, герр, вы что-то хотели?

Юлиан осмотрел лавку в поисках какого-либо предмета, которым можно было поинтересоваться. Он не хотел первым делом задавать вопрос об «Откровениях Меркольта», потому что это выглядело бы очень странным.