Алая Завеса. Наследие Меркольта

Назначенный день наконец наступил – Пенелопа Лютнер сегодня праздновала своё восемнадцатилетие. Никто не мог поверить, что скромная девочка, ещё вчера носившая смешные косички, стала совершеннолетней. Не скрывала своих слёз мать – Флеерта Лютнер, багровел, но держался строгий отец – Моритц Лютнер, пребывал в полной растерянности её парень – Юлиан Мерлин.

Пожалуй, именно ему было сейчас тяжелее всех. Такие дни не бывают рядовыми – они представляют собой нечто необычное, и Юлиан должен был подарить своей девушке какие-то невероятные впечатление, но абсолютно не знал как.

Он должен быть особенным гостем – произвести впечатление не только на Пенелопу, но и на её родителях, не упасть в грязь лицом перед другими её родственниками и не теряться на фоне сверстников.

Гарет Тейлор просил Юлиана не переживать, потому что в днях рождениях девушек нет совершенно ничего особенного. По его словам, он присутствовал на днях рождениях своим девушек двадцать или тридцать раз, и всего лишь на всего оставался самим собой. Такой расклад устраивал абсолютно всех, потому Гарет настраивал Юлиана схожим образом.

Он вежливо предоставил Юлиану свой вечерний костюм, состоящий из длинного пепельно-чёрного пиджака, белоснежной рубашки, золотистого галстука и зауженных брюк. Пришлось расчесаться и с помощью лака уложить волосы, что его очень раздражало. Юлиан чувствовал себя очень неловко и опасался, что не понравится Пенелопе в таком виде, потому она привыкла видеть его при более неформальном стиле.

– Красивая цепочка, – сказал Гарет перед самым выходом. – Это и вправду золото?

– Да, – сглотнул слюну Юлиан.

Он всё ещё беспокоился, что Пенелопе не понравится его подарок.

– А что это за красивый синий камень?

– Аметист.

– Дорогой подарок. Учитывая, что вы не отпраздновали и первой годовщины.

– И что? – удивился Юлиан.

– Откуда такие деньги?

– Это всё мой дед, – осторожно сказал Юлиан.

Было неловко признавать это, но прямо сейчас Юлиан был благодарен сеньору Раньери, пусть и весьма сдержанно. Вспоминая последние разногласия со своим дедом, Юлиан ощущал некий стыд, потому что в тех порывах обещал и себе, и ему, что никогда не будет принимать ни подарков, ни денег. Увы, но в этот раз пришлось поскупиться принципами, потому что Пенелопа не имели никакого отношения к их семейной драме.

– Тебе стоит быть осторожней, – сказал Юлиан. – Первая любовь редко бывает последней.

– Это просто подарок. Ты сам советовал расслабиться и вести себя естественно.

Гарет усмехнулся и посмотрел на свои наручные часы.

– Всему есть предел, – сказал он. – Идём, мы опаздываем.

Юлиан не ожидал, что Пенелопа пригласит на свой день рождения и Гарета, которого видела в своей жизни всего пару раз. Вряд ли он произвёл на неё должное впечатление, но на приглашении настояла Хелен.

Юлиан всё ещё не верил в то, как Гарет сблизился с ней. Всё это казалось шуткой, потому что эти два человека были однозначно из разных вселенных. Один – лёд, другой пламя, один туча, другой – солнце, один – стихи, другой – проза. Юлиан не мог отделаться от этих банальных аллюзий, и они преследовали его по пятам.

К примеру, себя и Пенелопу он идентифицировал как идеальную пару, если не одно целое. У них было много схожего в увлечениях и интересах, но вместе с этим они и дополняли друг друга.

Юлиан не один раз отмечал, что в её присутствии чувствует себя настоящим – таким, каким он и должен быть. Возможно, это всё-таки любовь? Юлиан боялся этого слова, потому и боялся сказать самому себе «да».

Ведь нет ничего больнее, чем терять то, что любишь. Это сродни вырыванию куска мяса из тела, после чего рана не заживает, а лишь болит с каждым днём всё сильнее и сильнее. Что угодно можно перенести и, в конечном счёте, смириться, но этот случай был совершенно другим.

Юлиан никогда не признавался никому в любви из-за всё той же боязни потерять. Он понимал, что впереди ещё долгая жизнь, и рано или поздно придётся это пережить. Но пусть не сегодня. Он отсрочит этот день настолько, насколько это возможно.

К счастью, Юлиан и Гарет успели прибыть к дому Лютнеров в назначенный час. Наступил вечер, потому аллею, ведущую к входной двери, освещали только стоящие вдоль неё фонари с тускло-жёлтым светом.

Юлиан позвонил в дверь, и уже спустя несколько секунд Пенелопа раскрыла её. Примерно месяц назад, когда ещё повсюду лежал снег, Юлиан впервые после своего отъезда прибыл сюда и так же позвонил сюда. Несмотря на то, что тогда и обстановка была иной, и время дня, и сама Пенелопа была в пижаме, а не в синем и красивом платье, Юлиан испытал чувство дежавю.

Он смотрел на неё, не осмеливаясь что-то сказать. Такой красивой он не видел её очень давно.

Молчание прервала появившаяся за правым плечом Пенелопы Хелен.

– Вы так и будете тут стоять? – спросила она.

Признаться, Юлиан узнал её только по голосу. Вместо привычной неформальной одежды на ней было чёрное блестящее платье с белым поясом, а вместо удобных кед туфли с высокими каблуками, на которых несчастная девушка еле держалась.