Алая зима (ЛП)

Он развернул ее покрытую кровью ладонь и нарисовал на ней еще один символ.

— Ты, — заявил он, — помогаешь мне спасти жизнь кицунэ. Или есть возражения?

— Я… нет, я помогу. Что нужно делать?

Юмей отпустил ее руку и вспорол свое запястье.

— Ты будешь проводником, через который я передам ему ки, что ему нужна для выживания.

Он взял ее другую руку и прижал к темной крови, текущей по его руке. Она вздрогнула и сглотнула.

— А ты не можешь сделать это так, как он сделал со мной?

— Нет. В таком состоянии прямое попадание моей ки убьет его, — он закончил рисовать руну кровью на другой ее ладони. — Ты будешь мостом и щитом.

Он прижал ладонь к крови на ее запястье и нарисовал четвертый символ на своей ладони. Она смотрела, как он поднимает ее руку с кровью, их пальцы переплелись, чтобы символы тесно прижались друг к другу.

— Но, Юмей, — прошептала она, — что твоя ки сделает со мной?

Он взглянул на нее, глаза сияли от накопленной силы, другая его рука сжалась на другом ее запястье.

— Постарайся не умереть, — сказал он и прижал ее ладонь к кровавой руне на груди Широ.

Жар вспыхнул под ее ладонями, странная магия коснулась кожи, пробуя ее. Через миг обжигающая сила потекла в ее руку из ладони Юмея, а потом весь мир охватила агония. Огонь, бушуя, терзал ее, сжимал легкие, слепил глаза. Сила Тэнгу рвала ее на части, пробивая путь по ее телу и выливаясь.

Все прекратилось так же внезапно, как началось.

Она рухнула рядом с Широ, мышцы дрожали, чувства медленно возвращались к ней. Ее грудь болела, метка камигакари пылала.

Катсуо схватил ее и оттащил от двух ёкаев.

— Эми? Эми, ты в порядке?

Подняв невероятно тяжелую голову, она прищурилась, глядя на Юмея, склонившегося над Широ. Ей казалось, что ее зажарили заживо на открытом огне. Сработало? Юмей смог передать Широ столько ки, сколько было нужно для заживления его ран?

Катсуо крепче обхватил ее, поднял с земли и унес дальше от ёкаев. Зрение помутнело, искажая вид Юмея, поднимающего Широ. Облик Тэнгу затрепетал, показалось, что черные крылья развернулись за его человеческой спиной. Несмотря на ее усилия, глаза закрылись, боль и усталость нахлынули на нее, унося в забвение.

* * *

Глаза Эми медленно открылись. Она увидела размытый потолок своей спальни.

Тело болело, голова ужасно пульсировала. Она коснулась лба, обнаружила на голове повязку. Бинты покрывали ее ладони, марля затыкала рану на запястье, где ее порезал Юмей.

Она смотрела на бинты и вспоминала боль, когда коготь пронзил ее кожу, ее кровь текла на грудь Широ, Юмей нарисовал там странный символ. Ее кровь и кровь Широ смешались на одной ладони, на другой — ее кровь и Юмея. Странная магия. Но она ведь сработала? Широ ведь выжил?

Она снова увидела, как Широ возвышался над поверженным врагом, бело-голубые хвосты из огня виднелись за ним, на лице и ладонях горели символы. Этот его вид был выжжен в ее памяти, она никогда не забудет его. Он был прекрасен.

«Обещаешь?».

Она зажмурилась от воспоминания. Ее слабые мышцы болели, но она села. Лучи солнца проникали в окно, судя по углу, был почти полдень. Она коснулась бинтов на руке, мысли были полны тревоги о Широ.

От шагов скрипнул деревянный пол в коридоре, звук становился все громче. Эми от нервов села прямее. Она убежала из храма посреди дня, а, когда вернулась, на нее напали два ужасных ёкая, если не упоминать двух ее «союзников» из ёкаев. Фуджимото точно в ярости.

Шаги остановились.

— Я принесла обед госпожи, — процедила Нанако за дверью.

Эми хотела ответить, но ее опередил другой голос.

— Камигакари еще спит, — холодно ответил Катсуо.

Эми моргнула. Почему он за дверью? Как давно?

— Госпожа проспала достаточно.

— Она ранена.

— Всего пару царапин, — едкий тон Нанако стал резче. — Она должна всем объяснить, зачем так поступила, и что она навлекла на нас.

— Она ничего тебе не должна, — рявкнул Катсуо. — Ты не управляешь Эми или этим храмом, Нанако.

Громко звякнули тарелки.

— Обслуживай ее высочество сам, — прошипела девушка и шумно ушла.

Когда воцарилась тишина, Эми тихо кашлянула.

— Катсуо?

Дверь приоткрылась, Катсуо заглянул в щель. Увидев, что она села, он отодвинул дверь с подносом в руке. Он вошел, окинул комнату взглядом и покраснел, ведь проник на запретную территорию. Он оставил дверь открытой, подошел к ее кровати и опустил поднос рядом с ней.

— Обед, — пробормотал он. — Как ты?

— Устала, — призналась она, глядя на накрытую тарелку. Она должна была ощущать голод, но аппетита не было. Хоть Аматэрасу и пополнила ее ки, она чувствовала себя опустошенной. Она потратила ки на снятие оненджу с Широ, или дело было в магии Юмея?

Катсуо снова окинул комнату взглядом, а потом сел, скрестив ноги, рядом с ней.

— Что случилось, Эми? — тихо и напряженно спросил он. — Что было этим утром? Ты пропала из храма, оставила глупую записку, а потом появилась с двумя мертвыми ёкаями и этим кицунэ.

— Ёкаи не были мертвыми, когда я прибыла, — она вздохнула. — Не знаю, как они попали в храм. Почему тории не остановили их?

Он стиснул зубы.

— Они сломали барьер тории. Каннуши Фуджимото все утро восстанавливал его, но барьер все еще слаб.