Алан Гленн - Американский орёл

Тянулся день, он проходил в монотонной изнурительной работе, в ладони впивались занозы с черенка лопаты, мозоли кровоточили и пузырились, Сэм работал, не поднимая головы, махал лопатой, стараясь не дышать каменной пылью, поднятой резаками и бурами. Когда вновь прозвучал свисток, Сэм вместе с новыми товарищами поплёлся обратно в барак, поняв, отчего все эти люди так выглядели. Их вид говорил о безнадёжности, они сдались и знали своё место. Настоящее лишь то, что буквально перед носом, и ничего больше. Жить для них означает, прожить ещё один день без побоев, без расстрелов, и поглотить максимально возможное количество пищи, всё, лишь бы прожить до следующего дня.

Такова жизнь за колючей проволокой.

А выбраться, совершить успешный побег, означало обречь незнакомого человека на смерть. Впереди находился барак N6, в него тянулась цепочка людей. У дверей стоял легионер, которого Сэм узнал по вчерашнему дню; он ткнул пальцем в направлении Сэма.

- Слышь, коп. - Всё лицо легионера было в шрамах от угрей. - Пора закончить одно дельце.

Легионер схватил Сэма за руку и выдернул из строя. Соседи Сэма опустили глаза, словно боялись, что если они будут обращать внимание, то утащат и их. Сэм стряхнул руку легионера и тот хохотнул.

- Ладно, идём, браток, и не будет никаких проблем.

Он пошёл за легионером, каждый шаг давался непросто и сопровождался болью, впереди виднелись открытые деревянные ворота с колючей проволокой, по бокам от них располагались сторожевые вышки. Они свернули направо к небольшому бетонному зданию, которое стояло рядом с тем, где его вчера осматривали. Внутри пахло химией и потом, за деревянным столом сидел пожилой мужчина в белом халате и с седыми волнистыми волосами, на носу у него были очки. Рядом с ним стояли бутылки с чернилами и блестящие инструменты. Старик поднял взгляд и спросил с немецким акцентом:

- Он не еврей, да?

- Неа, - ответил легионер. - Но он наш гость, как и все остальные.

Старик рассмеялся.

- Так и знал, что он не еврей. Всегда угадываю. Ладно, давай его сюда.

Перед мужчиной лежал толстый гроссбух в кожаном переплёте, в котором Сэм разглядел списки имён и цифр. Сэм понял, к чему его готовили. Его заклеймят, словно кусок мяса, как всех бедолаг вокруг, как его жертву убийства.

- Так, слушай, - указательным тоном произнёс старик. - Оголи запястье. И поживее, я на ужин опаздываю.

Сэм не пошевелился.

Легионер ударил его. Всё тело пронзила боль.

- Давай, гад, пошевеливайся! - прорычал он.

Сэм взглянул на легионера и закатал левый рукав. Он протянул запястье, старик взял колющую машинку с иглой на конце, поднёс её к запястью Сэма, и тот ощутил боль от уколов, которые навеки клеймили его как заключённого...

Сэм сжал правую ладонь в кулак, ударил и попал старику в подбородок. Тот удивлённо охнул, до Сэма донёсся крик легионера. Сэм схватил иглу, взял старика за правую руку, притянул к себе и проткнул ему ладонь. Тот завыл, легионер набросился на Сэма, начал бить его руками и ногами, но сквозь боль Сэм почувствовал облегчение.

Пришлось отбиваться.

Глава сорок четвёртая

Несколько часов спустя Сэм лежал на боку, он неглубоко дышал, сильно болели рёбра. Из татуировочной его перетащили в место, которое называлось холодная камера, и, чёрт побери, название было в самую точку, поскольку тут было охуеть как холодно. Это был бетонный мешок, без матраса, одеяла и подушки, лишь в углу стояло закрытое ведро для дерьма и мочи, и в данный момент, невзирая на требовательные вопли внутренностей опорожниться, Сэм не мог подняться на ноги и проделать пару метров до ведра.

Однако он улыбался. Несмотря на кровь, синяки и пульсирующую боль, он улыбался. Он отбивался, сумел причинить немецкому татуировщику боль. Разумеется, рано или поздно, кто-нибудь доделает татуировку, но, по крайней мере, Сэм Миллер, полицейский инспектор Портсмута, не был до конца заклеймён, словно домашняя скотина.

Он снова попытался поднялся, зарычал, когда что-то уткнулось в бок. Итак, после двух дней в заключении, что он сумел узнать? Многое. В отдалённых уголках страны трудились еврейские беженцы. Они валили лес, добывали руду, рубили камень. Среди них жил и работал до своего успешного побега Петр Вовенштейн, он же Петер Уотан.

Беженцы... как и почему они тут оказались?

Очередной вдох, очередной стон.

И всё же Сэм улыбался, поскольку, он нашёл ответы на многие вопросы, пускай и не на все. Он гадал, будет ли старый маршал Гарольд Хэнсон гордиться своим исполняющим обязанности инспектора. В конце концов, Сэм не только выяснил настоящее имя жертвы, он также раскрыл государственную тайну.

Блин, если этого не достаточно для прохождения испытательного срока, то, что тогда? Может, даже поможет в делах Партии. Как знать?

Он кашлянул.

Блин, как больно.

***