Алави его светлости

Вот и сейчас, когда зашуршали входные шторки моей не в меру просторной полутароспальной палатки, я резко распахнула глаза и села. Потом проморгалась и рот открыла. Передо мной стоял на четвереньках магал и приложил палец к губам, намекая, чтобы не кричала. А ведь очень хотелось. Это какой-то неправильный магал. Иллюзорный, наверное. Не настоящий. Или просто игры сознания. Я протерла глаза, но видение не исчезло.

— Что, Иолдейна из палатки выгнала? — не удержалась, чтобы не съязвить. Увы, дама я неуравновешенная, язык за зубами держать не умею, к тому же, после зверств Толика и его издевательств, беззубой больше быть не хочется.

— Она сказала, чтобы эту ночь я провел с той, с кем действительно хочу быть.

— И чего ты сюда приполз?

Именно приполз, потому что с магальским ростом в моей небольшой палатке не развернуться. Он нахально, не спрашивая разрешения, вполз внутрь, и мне пришлось лечь. Кроме как на меня, вползать тут больше некуда.

— Я больше не в силах сопротивляться, алави. Это выше меня, — тихо прошептал он, совращая меня блеском своих агатово-черных глаз. И обмерло что-то внутри так сладко и трепетно, что сердце забыло, как биться. Дыши, Софья, дыши. Вдох-выдох…

— Это просто магия и… — осеклась, вспоминая слова лори Радгала.

— Он прав. Магия не способна создать то, чего нет, Софи.

И так нежно он мое имя произнес, по-особенному, что я разомлела. Конечно по большей части действовала привязка. Во всяком случае, мне хотелось списать именно на нее свое непозволительное поведение, потому что я протянула руку к склонившемуся надо мной мужчине и осторожно погладила его по щеке. У меня не было мужчин после Толика. В моей жизни в принципе не было мужчин. Насильники не считаются. И, хоть я видела, как тяжело сейчас Ноэлю, как медленно и глубоко он дышал, как жадно разглядывал меня, как едва сдерживался, чтобы не поцеловать, понимала — сейчас все иначе. Если оттолкну — он уйдет. Того, что случилось в лесу — не повторится.

Наверное, хватит издеваться над мужиком. Да и подругу пора уже послушать. Поэтому я закрыла глаза и произнесла тихо-тихо, стесняясь собственной просьбы:

— Поцелуй меня, пожалуйста.

Я ожидала, что сейчас обрушится лавина всепоглощающей магической страсти, меня отымеют и бросят остывать в пропахшей сексом палатке, но нет. Магал медленно склонился к моему лицу, щекоча его волнистыми прядями своих волос, коснулся горячими губами щеки, сначала одной, затем другой. Поцеловал кончик носа, подбородок, замер возле губ. Минута показалась вечностью, а в палатке немедленно стало жарко. Жар шел от Ноэля, и мне хотелось избавиться не только от шерстяного одеяла, что стало лишним, но и от одежды. В первую очередь — его одежды.

Мои пальцы не выдержали первыми и, расстегнув пуговицы на рубашке магала, пробежались по гладкой коже от груди до кубиков пресса. Я блаженно выдохнула и, наконец, получила такой долгожданный поцелуй. Настоящий, трепетный, сладостно нежный, медленный и очень долгий. Я словно пила густой персиковый нектар, наслаждаясь каждым его глоточком. Возбуждение и трепет поднимались откуда-то из коленок, задрожавших и утративших чувствительность, перебрались в низ живота, где свернулись ласковым зверьком. Поцелуй становился глубже и чувственней, руки Ноэля очертили изгибы моего тела, замерли на ягодицах, когда он подался вперед, вжимая меня в покрывало и заставляя ощутить всю силу его внушительного желания.

Я проснулась от собственного стона и резко села. В палатке никого не было и только бешено клокочущее сердце в груди, и горящие щеки являлись свидетелями моего позора. Нет, ну надо же до такого дожить? Уже сны эротические снятся. Или это был инцидент? Какой инцидент, Фавина? Включай мозги. Инциденты случаются, когда ты в сознании, а без сознания бессознательное правит бал. Следовательно, мне снится то, о чем я втайне мечтаю. Ну, почему же втайне? Я уже давно себе призналась, что магал, скажем так, как мужчина меня весьма привлекает.

Легла обратно, но, сколько бы ни ворочалась, уснуть не получалось. За плотной тканью болотного цвета мелькало пятно костра, слышался мягкий треск поленьев. Где-то далеко ухал некто отдаленно похожий на сову, однако кричал «ах, ах-х». Возможно, это стоны Иолдейны, которая спасает меня от алавиата под каким-нибудь местным орешником глубоко в лесу.

Снова села, тряхнула головой и решила освежиться. К тому же, наверняка скоро будет светать, а я так и не решила, пойду ли на свидание с Дельсоль. Выбралась из палатки и, потянувшись, к своему неудовольствию заметила, как магал мрачнее тучи выползал из своей. Ноги снегурочки оттуда не торчали. Спали они, похоже, по-отдельности. И прикинуться бы мне завявшей травинкой или сосной, на худой конец, в кустики сходить или обратно в палатку забраться, так нет же. Ноги сами к очагу понесли, рядом с которым сидел один крысонос. Сложив руки на коленях, он глядел в огонь. Ни дать, ни взять — виндоус десять. Такой же странный, неудобоваримый и непонятный.