Алави его светлости

Выбежав на поляну, усыпанную желтыми цветами, едва раскрывшими свои бутоны, альд остановился и склонил голову. Я свалилась с него не то мешком навоза, не то разбитой параличом клячей. И ведь оклематься не дали. Альд зарычал и ткнулся влажным носом мне в бок, намекая, чтоб не разлеживалась и не потягивалась.

— Да встаю я, встаю, — прокряхтела, едва найдя силы, чтобы подняться и разогнуться.

Пока ковыляла к храму, успела основательно его разглядеть. Чем-то похож на Парфенон. Множество высоченных и толстенных колонн из белого мрамора, каждая из которых с десяток меня в обхвате будет. Крыша конусом, со всеми полагающимися случаю прибамбасами в виде завитушек, сюжетной лепнины и так далее. Справа и слева от внушительных по размерам дверей стояли две одинаковых статуи, изображающие сидящего на троне мужика в тунике и с бородой. Примерно так изображаются греческие боги, никакой фантазии у верджилийцев. Впрочем, оливкового венка Зорину не выдали, хотя в тогу облачили. В руках статуи держали по здоровенному фонарю, размером с меня. Именно благодаря этим фонарям и можно было хоть что-то разглядеть.

Поднялась по высоким ступенькам, непонятно на кого рассчитанным и снова почувствовала себя двухлетней малышкой, которая только учится ходить. Пришлось использовать руки, чтобы не свалиться с этой неудобоваримой конструкции. Но, как только оказалась непосредственно перед статуями, как-то все замерло внутри. Я запрокинула голову, чтобы разглядеть суровый лик задумчивого бога и язвить вмиг перехотелось. Это место буквально разило силой. Яростной, разрушительной, всепоглощающей. А еще какой-то родной… Я коснулась широкой резной ручки двери, особо не надеясь, что она откроется. Я в ЧУдО-то едва двери открываю, а тут не в пример больше, но нет. Створки заскрипели и начали открываться сами.

То, что в храме давно никого не было, я поняла сразу. Примерно так будет выглядеть Петербург, если его не мыть пару годиков. И примерно так выглядит наша с Ленкой квартира после очередной сессии: пылища, грязища, паутина комками с потолка сыпется, пол усыпан почившими насекомыми и даже мелкими грызунами, обретшими покой кверху лапками. Каменные лавки полуразрушены, стекла выбиты и хрустят под ногами, а нерушимый, казалось бы, мрамор, пал под натиском сил природы. Разрывая камень, из-под пола рвались ввысь молодые побеги деревьев и растений.

Но все утратило значение, когда я увидела перед собой тот самый пьедестал, на котором прежде лежала книга, которую давал мне Рихтер. Таяна… Кто такая Таяна?

Шаг, еще один, третий… Меня словно тянуло к этому пьедесталу. Воздух, золотисто-светлый, мягко вибрировал. Мне казалось, что я слышу лязг мечей и крики, меня будто касались шелковые крылышки юбок бегущих женщин, а душу прошивал страх… Это место утратило святость или позабыло ее.

Двери распахнулись неожиданно. Если передо мной они вальяжно раскрывали свои створки, то перед натиском Ноэля в ярости они попросту были выбиты. Когда столп поднятой пыли медленно осел, я увидела магала. На секунду в его обезумевших от ярости глазах мелькнуло что-то похожее на облегчение, но в следующий миг пол подо мной провалился и все, что я услышала, это безумный крик:

— Софи!!!

И звук крошащегося мрамора…

Глава 13

— Надо же, Дельсоль выполнила свою часть сделки, — хмыкнул знакомый голос откуда-то снизу, а в голове странно запульсировало. Словно в нее хлынула вся моя кровь разом.

— Вы же обещали ей силы, мастер. В мире, где вся магия вскоре будет принадлежать безраздельно вам, даже отголоски способностей — уже неслыханная щедрость.

Знакомый голос фыркнул, затем послышался звук глухого удара.

— За что, мастер?

— Да просто рожа твоя мне противна уже. Иди, убедись, что все готово для ритуала. Завтра на рассвете мы оприходуем эту кошечку, я впитаю силу кристаллов, и вот тогда Хавам и все миры опустятся передо мной на колени, умоляя пощадить!

— Д-да, мастер. Конечно, мастер!

— Не понял, — озверел тот, явно схватив прихлебалу за шкирку.

— Ч-что не так, мастер?

— Я не понял, ты сомневаешься, что все миры уже сейчас готовы пасть передо мной ниц?

— Никак нет, никак нет, — дрожал мужицкий голос, срываясь на визг. — Прошу простить меня, идиота недоразвитого. Я не достоин открывать рот в вашем присутствии!

— Так-то лучше.

Глухое падение. Не только мужик упал, но и сердце мое. Этого не может быть. Этого просто быть не может! Я распахнула глаза и онемела от ужаса.

— Ну, здравствуй, Софьюшка. Как же долго я ждал нашей встречи!

Когда взметнувшиеся в воздух хлопья пыли медленно осели, ребята увидели перед собой страшное зрелище: разрушенный храм Зорина. Конечно, они понимали, что магал в гневе страшен, но, чтобы до такой степени… Приказать матери-богине, призвать хранительницу дня и едва ее не развоплотить на солнечный свет, руководить гончими, которые не подчиняются никому, даже богам едва-едва. Но он сделал все, чтобы найти свою алави, чтобы добраться до нее. Вот только опоздал… Опоздал на каких-то несколько мгновений.