Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона

– Как дела у нашего славного рыцаря де Беллема? – С надеждой в голосе спросил Ги.

– Не совсем плохи, как мы полагали, сеньор рыцарь. – Тихо ответил монах. – Наши скромные познания в лечении ран дали, с Божьей помощью, лучик надежды, что мессир де Беллем имеет шанс на спасение…

– Неужели? – Вскрикнул сенешаль. – Господи! Счастье-то, какое…

Монах перекрестился и ответил:

– На все, сеньор, воля Божья. Сначала, нам показалось, что рыцарь, все же умрет. Стрела крепко засела в его теле возле печени…

– Возле? – Переспросил сенешаль. – Мне показалось, что она вошла точно в нее…

– Нам тоже. Но, присмотревшись к его глазам, пощупав тело, мы поняли, что она задела только краешек печени. Кровь уже перестала течь…

– Господи! Матерь Божья! Неужели, такое возможно?

– Видимо, у Отца Небесного есть иные планы на мессира Артура… – осеняя себя крестом, ответил монах. – Мы извлекли обломок стрелы и забинтовали рану, переложив повязки травами и подорожником…

– Вы просто кудесники, святые отцы…

– Монах укоризненно посмотрел на сенешаля:

– Мессир! Такие слова негожи для христианина! Святые люди и слуги церкви не могут быть кудесниками! Это все – от лукавого, сын мой…

– Ой, простите меня, отче. Взял грех на душу, прости меня Господи… – испугался сенешаль.

– Ничего, сын мой, мы отмолим твой грех… – ему что-то прошептал один из монахов. Старик повернул голову к сенешалю и произнес. – Мессир, раненому нужен покой. Наши громкие голоса потревожат сон рыцаря. А сон для него сейчас – самое лучшее и действенное лекарство…

– Простите, отче. Я беспокоюсь за него. Он, как и все воины, словно дети для меня. Взяв их с собой, я возложил ответственность за них, их здоровье и жизни на себя…

– Похвальные слова, рыцарь. Они делают честь вашему благородству и показывают чистоту вашей души…

Раненый застонал, и что-то произнес в бреду. Монах жестом показал сенешалю, что ему необходимо выйти из кельи:

– Он опять видит своих родичей. К несчастью, мы не знаем, живы они или умерли. Если они живы, тогда все, слава Богу. А, если, нет…

Сенешаль понял слова. Он истово перекрестился и покинул келью, оставив монахов возле тела Артура де Беллем. Ги спустился во двор аббатства, где пленников гнали на работы несколько молодых рыцарей, среди которых он увидел и Гуго де Арси. Юноша прямо из кожи лез, чтобы показать всем, и, прежде всего самому себе, что и он может гордо носить звание шевалье и не быть обузой среди отважных крестоносцев.

Пленные катары, смерть которых была лишь отстрочена, испытывали жуткие переживания. Они не знали точное время своей неминуемой казни, но были уверены, что она состоится и не будет отменена. Время их жизней ограничивалось только пребыванием крестоносцев в стенах аббатства. Но, именно эта отсрочка приговора просто изводила их души, наполняя мучением и каким-то смутным сомнением, в котором жутким образом перемешалась зависть быстрой смерти своих товарищей и тревогой, смысл которой сводился к одной ясной и жгучей мысли – а не является ли ошибкой вся их жизнь. Ведь, если Бог существует, и он не забрал их к себе, а оставил, пусть и на время, жизнь, значит, их души были предназначены для иного. А вдруг, католическая вера, которой поклонялись их деды и прадеды, не такая уж плохая или неправильная. Да, крестоносцы карали смертью еретиков, но это, простите, была война, во время которой одни убивают других. Смысл войн еще никто не отменял – враг должен быть уничтожен, или он снова и снова будет сопротивляться, создавать проблемы победителям и, чего доброго, отвоевать ранее потерянное или уступленное. Пример графов де Сен-Жиль, которым чудом удалось выжить и избежать смерти, подобно той, что досталась виконту де Тренкавелю и королю Педро Арагонскому, доказывал правоту этих идей войны.

Крестоносцам и новым сеньорам приходилось снова и снова отвоевывать у графов Тулузы то, что, казалось бы, уже навеки должно принадлежать завоевателям.

Гуго де Арси поклонился сенешалю и, напустив на себя серьезный вид, произнес:

– Ваша милость! Этих висельников мы по просьбе монахов сейчас отгоним в сад на прополку грядок с овощами. Нечего им тут прохлаждаться, пусть божьи слуги молятся за наши души, а мы пока заставим этот сброд поработать. Все равно им скоро… – Гуго изобразил жест по горлу. – А так, хоть пользу нашей церкви принесут. Эй! Смертники! Шевелите своими задами!..

– Гуго, не надо так с ними… – ответил Ги де Леви, когда толпа пленных прошла мимо них и удалилась в сад. – Они, все-таки, люди. Такие твари Божьи, что и мы с тобой. Только, заблудшие…

Гуго улыбнулся:

– Это верно, ваша милость! Вот мы их, после того, как покинем аббатство, и наставим на путь истинный. Жаль, правда, что он будет для них слишком коротким…

– Меня немного смущает другое. – Сенешаль уважал обычаи врагов. – Они умрут, так и не приняв утешения от одного из своих просветленных…

– Вот-вот, сеньор! – Оживился Гуго. – Ничего страшного! Пусть попадают в свой ад, сволочи такие!..

– Опять ты меня расстраиваешь, рыцарь де Арси, – грустно ответил сенешаль. – Этот момент нам надо использовать…