Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

ночь, не расслышал теории, понял только, что она труд­

ная. И вот женился, и вот снова пишу стихи и милое

«прежде» осталось милым... А тут сложилась «легенда».

Но поймите, наконец, Вы, московские и не петер­

бургские мистики, что мне жить во сто раз лучше,

чем прежде, а стихи писать буду, буду, буду, хотя

в эту минуту мне кажется, что стихи мои препоганые».

Еще с начала ноября 1903 года А. А. писал мне и

С. М. Соловьеву, что он с женой собирается в Москву

погостить. Должен был остановиться на Малой Спиридо­

новке, в доме В. Ф. Марконет, в пустой квартире, при­

надлежавшей, если не ошибаюсь, А. М. Марконет. Мы

с нетерпением ожидали приезда А. А. в Москву, но этот

приезд оттягивался: Блок с женой приехали лишь в пер­

вых числах января 1904 года. Помню, в то время только

что вышли «Urbi et Orbi» Вал. Брюсова, которые были

встречены нами как нечто чрезвычайное. Вот что писал

мне А. А. об «Urbi et Orbi»: «Urbi et Orbi» — это

229

бог знает что. Книга совсем тянет, жалит, ласкает, обви­

вает. Внешность, содержание — ряд небывалых открове­

ний, прозрений почти гениальных. Я готов говорить еще

больше, чем вы, об этой книге, только просижу еще над

ней. Могу похвастаться и поплясать по комнате, что не

все еще прочел, не разглядел всех страниц. При чтении

могут прийти на ум мысли круглого идиота: как многое

на свете делается, какие на небе звезды, какая бывает

хорошая погода и прочее... Бальмонт тоже натворил чу­

деса, выпустив последние две книги, а вы — молчание...

Вы будете печатать, а я в ответ вместо никуда не год­

ных рецензий — мычать».

В «Urbi et Orbi» было два стихотворения. В них

отчетливо сказалось отношение старшей линии модерниз­

ма, Бальмонта и Брюсова, к нарождавшемуся течению

символизма, к которому в Петербурге относился глав­

ным образом А. А. Блок, а в Москве выразителем идео­

логии этого течения был хаотический кружок «аргонав­

тов». Одно стихотворение посвящено мне. Оно кончается

словами: «Я много верил, я проклял многое и мстил не­

верным в свой час кинжалом». В смешном стихотворе­

нии «Младшим» с эпиграфом: «Там жду я Прекрасной

Дамы», поэт восклицает: «Они Ее видят! Они Ее слы­

шат!..» Далее описывается, как поэт прижимается к же­

лезным болтам храма, куда его не пускают, и созерцает

святослужение: «Железные болты сломать бы, сорвать

бы, но пальцы бессильны и голос мой тих». В этих

строках выражено недоверие, подозрение и неумение по­

нять, чем мы волнуемся и чего ожидаем. На это стихо­

творение А. А. Блок ответил Брюсову гимном, обращен­

ным к своей музе:

Тебе, чья тень давно трепещет

В закатно-розовой пыли!

Пред кем томится и скрежещет

Великий маг моей земли... *

Брюсов здесь назван «великий маг» не только в ри­

торическом смысле, но и в текстуальном: именно в эти

годы Брюсов проявлял большой интерес к спиритизму,

дурного тона оккультизму (интерес больше к эксцессам

черной магии, чем к подлинно духовной науке). Этот

интерес отразился в его романе «Огненный ангел».

* В позднейшей редакции вместо «великий» поставлено «су­

ровый». ( Примеч. А. Белого. )

230

А. А. Блок- знал про это заигрывание Брюсова со всякой

мелкой бесовщиной; отсюда выражение: «скрежещет маг».

Кроме того, вследствие нашего нежелания подчиниться

требованию «Скорпиона» о неучастии в «Грифе», отно­

шение В. Я. Брюсова ко мне и к А. А. было несколько

«скрежещущим».

Среди лиц, сгруппированных вокруг «грифов», осо­

бенно чутко и нежно относились к поэзии А. А.: пи­

сательница Нина Петровская и молодой, безвременно умер­

ший писатель Пантюхов. Бальмонт, бывавший почти

ежедневно в «Грифе» и очень друживший с грифскою

молодежью, наоборот, весьма надменно и свысока смотрел

на молодого поэта. Помнится мне, как все мы ожидали

появления А. А. в Москве; особенно волновались приез­

дом его, конечно, я и С. М. Итак, наступил 1904 год.

II

А. А. БЛОК В МОСКВЕ

Помню: в начале января 1904 года, за несколько дней

до поминовения годовщины смерти М. С. и О. М. Со­

ловьевых, кто-то принес радостное для меня известие,

что А. А. Блок с Любовью Дмитриевной приехали в

Москву. Помнится: я это узнал до его посещения.

Очень скоро после этого раздался звонок, и когда л

вошел в переднюю, то я увидел раздевавшегося молодого

человека, очень статного, высокого, широкоплечего, с

тонкой талией, в студенческом сюртуке. Это был

А. А. Блок с Любовью Дмитриевной. Меня поразило

в А. А. (это — первое впечатление): стиль корректности,

«светскости» (в лучшем смысле), называемой хорошим

тоном. Все было в А. А. хорошего тона, начиная от сюр­

тука, ловко обтягивающего его талию, с высоким ворот­

ником, но не того неприятного зеленого оттенка, который

был характерен для студентов-белоподкладочников, как

тогда называли особый тип студентов-франтов. Кажется,

в руках А. А. были белые перчатки, которые он неумело

совал в карман пальто. Вид был вполне «визитный». Не­

которая чопорность и светскость, более подчеркнутая, чем

в А. А., мне бросилась в глаза в Л. Д. Вместе с

тем оба они составляли прекрасную пару и очень подходи­

ли друг к другу: оба веселые, нарядные, изящные, распро­