Александр Грозный. Исчадия Ада (СИ)

— Отпустить за кромку? — Вроде как удивился Санька. — Так, идите, кто вас держит?

— Хе-хе… Ты не понял, наместник. Нам твой призыв нужен. И сила твоя нужна. Ты же видишь, что истощились мы без силы богов.

— Но, постой, — остановил старца Александр. — Куда я призову? Ведь не за кромкой я нахожусь. Куда вы придёте? Я же тут! Да и ежели я наместник Велеса, то за других богов разве отвечаю?

— Просто всё, наместник. Твой призыв будет означать, что нужны мы Велесу, а значит и остальным старым Богам. Мы снова наполнимся их силой и отправимся за кромку.

— Ты в этом уверен? — спросил Санька ухмыляясь. — У меня тут другая миссия, понимаешь. Может быть я и наместник Древних Богов, но сила моя не совсем та, что была у них. Не видишь разве?

— Вижу, наместник, что не Велеса в тебе сила. Такую силу я у Перуна видел и то только частично. В тебе сила более древних богов, тех, кто родил: Перуна, Сварога и других. Слышал я про такое, но не видел и не принято у нас о том говорить. У нас много Богов было. Только у бога — Солнца я знаю пять имён, но я тебе их не скажу. Не гоже их в суете произносить. В тебе его сила.

— Не пойму, ты верил в Велеса и не верил в Солнце? — спросил Санька.

— Как это, не верил в Солнце? Как в него можно не верить? Оно есть и от него всё есть! А велес или род или Макошь… Это уже родовые божества. Мы охотой промышляли. Потому и Велесу дары приносили. Кто хлеб сеял, те Дождю кланялись и последний сноп отдавали. Вот…

— Но и всё же, — усмехнулся Санька, понимая уже, что никого он из этих духов не отпустит за туманную кромку. — Зачем мне вас отпускать, ежели вы мне и здесь нужны?

— Как это? — опешил дух. — Как это — «здесь нужны»? Мы духи бестелесные. Как мы тебе можем помочь и в чём?

— Землю Русскую защитить от ворога иноземного поможете? — спросил Санька старца.

— Как?! — воскликнул тот и развёл руки, как бы предъявляя себя. — Так?!

Саньке даже рассмеялся, вспомнив актёра Крамарова в «Джентльменах удачи», стоявшего в трусах и в майке.

— Почему так? — усмехнулся Санька. — Примете облик телесный, человеческий. Вон сколько захоронений, чьи души приобрели вечный покой. Выбирай любую могилу.

Санька уже видел, что праведные покойники, или те, чьи души прошли чистилище и ждали воскресения своих душ не лишатся. А вот обычные, чьи души, скорее всего в чистилище задержались надолго, те лежали себе от душ свободные.

— То есть как это: «выбирай любую»? Какой такой облик «телесный, человеческий»? А ежели я не хочу?

— Не хочешь, что? Не хочешь снова оживать и жить по-человечески? Детей народить, хлеб растить, на охоту ходить? Девок мять? А ежели ворог придёт, так защитить землю русскую не хочешь?

— Э-э-э…

Старец «завис» с раскрытым ртом. Хотя, какой у приведения рот?

Старец «завис» с раскрытым ртом. Хотя, какой у приведения рот? Санька посмотрел-посмотрел на него, и, видя, что старик «завис» надолго, стал оглядывать других духов, постепенно приблизившихся к нему и 'прислушивавшимся к его словам.

— Ну, кто из вас решится вернуться к жизни? Есть такие?

— Есть, государь, — тут же услышал он «голос» ближайшего духа. — Я готов принести тебе клятву верности за жизнь.

Александр пригляделся к «говорившему». Это был тоже очень древний, истончившийся дух. И на нём разобрать одежду не имелось возможности, лицо его угадывалось с трудом, но, судя по всему, он был относительно молод во время смерти. Однако Санька уже отметил, что воскресшие даже если сначала представали в первоначальном своём облике, через дня три-четыре облик меняли, приобретая какие-то усреднённые черты и усреднённый возраст. Да и сразу вставали с не убелёнными сединой волосом, а русым или рыжим, или тёмным.

— Ну, тогда подойди к этой могиле, — Александр показал на почти невидимый в зарослях травы холмик и деревянную домину над ним.

— А вдруг там баба? — усмехнулся призрак.

— То не страшно, — сказал царь. — Не имеет значения, кто лежит. Плоть нарастёт на дух, а не наоборот.

Почему-то Александр понимал, что воскрешение — обряд условный, просто соединяющий сущность из Нави с Явю и переносящий её в Явь.

Призрак приблизился к домовине и Александр тут же произнёс:

— Встань, — сказал он, обращаясь к могиле.

Тут же домовина взорвалась пылью, почему-то сразу осевшей вовнутрь, а дух исчез. Из могилы поднялся юноша лет тридцати, но в слегка истлевших женских одеждах.

— Кхе-кхе, — прикрыл рот Санька. — Ну, ничего-ничего нам бабы тоже нужны.

— Я не хочу быть бабой! — вскрикнул парень осипшим то ли от страха, то ли от возмущения парень.

— Шучу я, шучу! — посмеиваясь сказал Санька. — Переоденем и делов-то.

Санька оглянулся и крикнул:

— Марта! Дай мужскую одёжу!

— Даю, светлый князь, — раздался голос МАрты и женское платье на воскресшем сменилось мужскими штанами, рубахой, повязанной кожаным ремешком, шапкой-треухом и сапогами.

— О! Другое дело! Так лучше?

— Лучше! — Прошептал воскресший, ощупывая свою тело от груди и ниже.

— Всё на месте и соразмерно? — хмыкнув, спросил Санька.

— На месте и сораз… мер… но, — наконец облегчённо выдохнул парень.

— Ну и ладненько, — потёр Санька руки. — Кто следующий?!